– Да иду я, иду! Успокойся уже, – из-за стойки выплыла Зина и, покачивая широкими бедрами, приблизилась к столу. В одной руке она держала тарелку с картошкой фри, покрытой кружком жареной колбасы, и кружку пива (вкусы Сергея здесь уже знали), в другой замызганную, сальную тряпку. – Ну-ка, убери лапищи! Я тут маленько протру, – сказала она дядьке.

Дядька убрал со стола локти, отклонившись назад, отхлебнул из бокала и подмигнул Сергею. Глаза у него были красные, налитые кровью. И дышал он тяжело.

Зина наскоро обмахнула тряпкой стол, сметя кости и пепел прямо на пол, более тщательно протерла клеенку около Сергея и, закинув тряпку на плечо, поставила перед Сергеем тарелку и кружку с пивом.

– Спасибо, теть Зин, – поблагодарил Сергей.

– Я заранее приготовила, – сказала та, улыбнувшись. – Увидела, как вы возвращаетесь, и решила, что ты обязательно заглянешь сюда.

Зина почему-то сильно симпатизировала Сергею.

– Угу, – подтвердил Сергей, быстро орудуя вилкой.

– Ну, все. Иди, иди, – дядька помахал на Зину рукой. – Дай парню спокойно поесть.

Он заглянул в пустую кружку, насупил брови, натужно о чем-то размышляя, и протянул кружку удаляющейся буфетчице.

– Принеси-ка мне еще одну.

– Может, хватит с тебя на сегодня? – ворчливо осведомилась та, останавливаясь.

– Но-но! Тоже мне… Тащи давай!

Зина вздохнула, приняла кружку и удалилась за стойку.

Дядька выудил из кармана пачку папирос, вытряс из нее одну, постучал папиросой о тыльную сторону ладони, сунул в вялые от выпитого губы и, чиркнув спичкой, прикурил.

– Ну, рассказывай. – Он развалился на стуле и выпустил изо рта сизое облачко дыма.

– Что рассказывать? – Сергей отхлебнул из бокала и поморщился. Пиво отдавало кислятиной, ни капли горчинки.

– Удачно сходили?

– Нормально.

– Улов?

– Хороший.

– Хороший… Разве это улов? Сейчас рыбы-то почти не осталось, краба те в задницу. А вот раньше, помню…

«Началось», – Сергей вздохнул, уткнулся носом в тарелку и вяло потыкал вилкой колбасу. – Дядь Толь, может, не надо про вашу молодость. Честно говоря, меня уже утомили эти рассказы.

– Да что ты понимаешь, сопляк! – внезапно взъярился дядька, резко подаваясь вперед и опуская тяжелый кулак на стол.

От сильного удара подпрыгнула посуда. Картошка рассыпалась по клеенке, кружок колбасы, подскочив, повис на краю тарелки, пролилось пиво. Бычки выпрыгнули из пепельницы и весело заскакали по столу.

Шум в баре стих.

Сергей выпрямился, отложил вилку и отодвинул от себя тарелку.

– Между прочим, это был мой ужин, – медленно, нарочито спокойно произнес он.

– Ужин, значит? – еще больше багровея, заорал дядька. – Я, думаешь, не понимаю, что тебе наплевать на работу. Мне уже надоела твоя вечно кислая, вечно всем недовольная физиономия. Тунеядец! Щенок!!! Работа, ему, видишь ли, не нравится, краба те в задницу!

– Достал ты меня уже со своим крабом – засунь его себе! – Сергей вскочил из-за стола, зло сжав кулаки, и сверкнул глазами.

– Что-о?! – взревел дядька, вскакивая следом.

Стул отлетел в проход между столами, загрохотав по полу. Из-за ближайшего стола вскочили двое близких знакомых дядьки и вцепились в того.

– Слышь, Толь, оставь пацана в покое. Ну, устал парень, – успокаивающе сказал один.

– Устал? Ни черта он не устал! Он бездельник! От работы нос воротит. Весь в мою сестричку, царство ей небесное!

– Не трожь маму, ты, старый алкоголик! Если бы не она, ты бы уже давно на кладбище валялся со своими пьянками.

– Да ты!.. Я ж тебя!.. – задохнулся дядька. Он вдруг рванулся вперед, но сильные руки знакомых удержали его. – Пусти! Пусти, говорю! – изворачивался он, пытаясь сбросить цепкие пальцы со своих плеч. – Я же тебя размажу, щенок паршивый!