Привести дыхание в норму. Поймать ощущение пространства.

«Так, я кончил в бабу. Значит надо заставить ее позаботиться о последствиях, – мозги медленно вставали на место. – Но я ебал ее в жопу, значит никаких последствий», – обрадовался я и вытащил из дылды свой член.

– А это было неплохо, – сообщил я ей. – Совсем неплохо.

Дылда ничего не ответила, но я и не ждал ответа. Вместо этого я подошел к раковине, чтобы всполоснуть член и яйца после жопы этой шлюхи.

«С ципой помирился. С дылдой поебался. Жизнь – кайф!»

Улыбка вновь расползлась у меня по лицу.

Поправив одежду, я вновь обернулся к дылде. Она все так же сидела на полу и не смотрела на меня.

– Ну, пока, – сказал я, мазнув по ней взглядом и вышел из мужского туалета.

Дальнейшая судьба дылды мне было по пизды. Я спешил к своей ципе.

Илья встретил меня возле аудитории. Мы учились с ним на одном курсе, но на разных факультетах. В отличие от меня, он учился на архитектурном. А в академии уж так повелось по некому негласному правилу, что архитекторы считали себя, почему-то выше нас, дизайнеров. Почему и откуда это пошло, уже никто не помнил, но факт оставался фактом.

По сложившейся традиции архитекторы и дизайнеры не общались между собой. Первые считали это ниже своего достоинства, а вторые говорили: нечего общаться с выскочками.

Тем сильнее было удивление моих одногруппников, покидающих вместе со мной аудиторию после тяжелейшего семинара, на котором досталось всем, и мне, в том числе, увидеть, одного из «архитекторов», к тому же не праздно слоняющегося по коридору, а целенаправленно дожидавшегося одну из «дизайнеров». Удивление глазеющих возросло во стократ, когда Илья, никого не стесняясь, подошел ко мне, обозначая объект своих интересов, и, приобняв меня за плечи, повел ото всех прочь в сторону лестницы.

Мы и раньше никогда не скрывались. Просто так как-то складывалось, что в академии нас не особо видели вместе. Чаще мы встречались уже за пределами здания. А со своей группой я общалась, но больше по вопросам учебы, ни с кем конкретно не дружила. Улыбалась, разумеется, участвовала во взаимопомощи, но дальше этого как-то не пошло. А почему? Ответа у меня не было.

– Илья, нас же все видели, – решила на всякий случай сообщить ему я, вдруг он не заметил.

– И что? – приподнял брови он. – Ты моя любимая девушка. И я не собираюсь ныкаться по углам только из-за того, что кто-то с наших факультетов когда-то что-то не поделил.

Мне тогда, еще семнадцатилетней девчонке, это показалось чем-то очень смелым. Я бы даже сказала, крутым. Да, именно таким был в моих глазах Илья. Но это, почему-то все равно не снимало моих «стопов» между нами.

Конечно, он с первой нашей встречи говорил мне, что влюбился с первого взгляда, и я не воспринимала его слова в серьез. Только вот прозвучавшее сейчас почему-то показалось мне серьезным. Он это с какой-то особенной интонацией сказал, что ли. Даже не знаю. Но от этого его признания меня бросило в жар, и я покраснела.

– Илья, не рано ли говорить о подобных чувствах? – робко спросила я, когда мы отошли уже на достаточное расстояние от моих ребят.

– Мне казалось, я еще при первой встрече все тебе сказал, – улыбнулся он. – Ты зря, принцесса, не воспринимаешь меня всерьез.

– Я воспринимаю тебя всерьез, – сбавила обороты я, задумавшись над тем, почему его слова о чувствах действительно не могут оказаться правдой.

– Тогда просто прими это как данность. Я сказал тебе, что влюбился, значит это так. А вот ты, принцесса, – и он неожиданно остановился, из-за чего я чуть было не налетела на него. – Что ко мне испытываешь ты?