Из-за эффекта неожиданности, Илья не встретил сопротивления. Наоборот, я попыталась вскрикнуть от испуга. Поэтому его встретил мой уже раскрытый рот. Правда не для него. Но захватчик был готов довольствоваться и этим. Действуя быстро, пока я не опомнилась, он сразу же просунул свой язык мне в рот, отчего я громко ахнула. Он видимо принял этот звук за одобрение или поощрение, потому что прижал меня лишь сильнее. А мои глаза сами по себе закрылись. Ноги ослабели и, чтобы не упасть, я вцепилась в его плечи.

Целовался он, конечно, божественно! По крайней мере тогда мне казалось именно так. Я теряла себя в этом поцелуе, лишалась индивидуальности, растворялась. Илья же усмехнулся мне в губы, а потом слегка отстранился и сказал, продолжая меня касаться:

– Как же давно я хотел это сделать. Впервые в руки мне попалась недотрога.

Почему-то признаваться, что только что состоялся мой первый поцелуй, категорически не хотелось. Весь его вид и так пышил довольством, поэтому мне ничего не оставалось, как только спрятать пылающее лицо у него на груди.

– Почему ты не сказал? – глухо прошептала я.

– Что собираюсь поцеловать тебя? – в его голосе слышался смех, а пальцами он тем временем перебирал мои волосы.

– Да.

– Чтобы ты нашла тысячу отговорок, почему это не должно случиться. Нет, принцесса. Бороться с тобой мне не хотелось. А зная, что я планирую, ты бы мне не далась, – его широкая ладонь погладила меня по голове. – Меня вообще, если честно, удивляет, насколько ты не искушенная. Такое ощущения, что у тебя и парня-то никогда не было.

Я замерла от его слов.

Почему-то, когда меня дразнили «маменькиной дочкой», все в этой фразе казалось логичным и обижаться было не на что. Вот и сейчас нужно было смело задрать подбородок и рассказать о том, что еще невинна. Да что там невинна – не целована еще ни разу! Эээ… Поправочка: один раз уже целована. Но в этот момент внутри меня будто все воспротивилось этому. Почему-то показалось, если сейчас признаюсь в своей неопытности, а не скромности, как ему показалось, интерес его ко мне угаснет. А я только что поняла: мне этого совсем не хочется. Поэтому зажмурилась, выдохнула, скопившийся в легких, воздух и, распахнув глаза, подняла к нему свое лицо. Он смотрел на меня, а в глазах его было что-то такое, что я, из-за своей неопытности, никак не могла расшифровать.

Его ладони скользнули к моим щекам, большие пальцы прошлись по скулам. И я сама в этот момент потянулась к нему. Улыбка Ильи, когда он понял, что я делаю, стала еще шире, и он не стал дожидаться, когда я дотянусь до его губ. Двинулся мне навстречу, и мы соединились где-то на середине.

В этот раз он не пытался поглотить меня всю. Он нежно целовал меня, едва касаясь, то нижней, то верхней губы, проводил по ним языком. А я задыхалась от это ласки. Все, что происходило в эти минуты внутри меня, было мной еще не изведано. Поэтому я, как не пыталась, никак не могла охарактеризовать свои ощущения. Но в том, что со мной что-то происходило, было известно мне наверняка.

– Не хочу тебя оставлять, принцесса, – прошептал он, щекоча мои губы. – Но твой комендант уже косится на нас с неодобрением.

После его слов я повернула голову в сторону здания, у которого мы так опрометчиво, ни от кого не скрываясь, придавались… Чему? Нежности? Пусть будет нежности.

В тусклом свете настольной лампы в окне первого этажа показалась высокая мужская фигура. Он, не боясь быть замеченным, стоял и смотрел прямо на нас. Не знаю, как Илья рассмотрел на его лице неодобрение, лично я никогда не могла распознать любую эмоцию на лице коменданта. Он, мне кажется, вообще их проявлять не умел. К тому же, мой затуманенный после таких поцелуев, взгляд вряд ли вообще способен был хоть что-то рассмотреть. Поэтому я поверила Илье на слово.