После обеда Генрих повел свою невесту на мост Риальто через Гранд-канал, где располагались модные ювелирные лавки. Там он пожелала купить ей какую-нибудь безделушку на память об их пребывании в этом чудесном городе. Девушка пыталась возразить, но бесполезно, и пара роскошных бриллиантовых браслетов украсила ее запястья.

— Они очень подойдут к вашему свадебному платью, – мотивировал их покупку Генрих. – Изящные вещицы, не правда ли?

— Они прекрасны. Но вы же его не видели платья и не знаете, как оно будет выглядеть.

— Это неважно. Уверен, вы будете великолепны. А браслеты не могут быть лишними для свадебного туалета. И они, безусловно, дополнят фамильное колье.

— С вами невозможно спорить, – девушка рассматривала запястья, любуясь браслетами. – Они очень красивы, спасибо вам.

Екатерина тронула губами щеку Генриха. Он притянул ее к себе и поцеловал.

— Вы – мой ангел. Это я должен благодарить вас за то, что согласились стать моей женой. Не снимайте их сегодня. Я буду смотреть на браслеты и представлять нашу свадьбу.

— Хорошо, не сниму. Хотя они выглядят очень вызывающе.

— Пусть. Разве это плохо?

Девушка отрицательно качнула головой:

— Нет, не плохо. Просто я не привыкла к роскоши.

— Так привыкайте, – улыбнулся в ответ фон Берг и поправил волосы девушки у виска, где выбилась непокорная прядь.

Они вернулись поздно ночью, уставшие от обилия впечатлений и очень довольные. Палаццо маркиза Манчини было погружено в темноту. Заспанный привратник открыл им тяжелые двери и вручил барону фонарь. Провожать их до комнат он не собирался. И это к лучшему.

Генрих проводил девушку до ее апартаментов и нежно поцеловал. Екатерина невольно вспомнила, как они стояли на пороге ее комнаты в поместье князя Апухтина. Тогда она не решилась позвать Генриха к себе. Тогда и он не пошел бы к ней, не посмел бы. А теперь им осталось ждать всего пару дней до свадьбы, так зачем торопить события? Она ответила на поцелуй и провела рукой по его щеке.

— Генрих, я очень люблю вас. И всегда буду любить.

Бриллианты на ее запястьях вспыхнули в полумраке коридора.

— Катрин, вы мое счастье и моя жизнь. Не хочу расставаться с вами ни на минуту, – барон провел пальцами по ее запястьям, тронув браслеты. – Хорошо, что вы не сняли их.

О чем он думал? Возможно о том, как расстегнет их вечером, после бракосочетания. Как снимет фамильное колье из эдельвейсов и небрежно бросит его на туалетный столик. У девушки замерло сердце и закружилась голова.

— Пойдемте, посидим еще немного на лоджии, полюбуемся ночной Венецией, – предложила она.

Он молча кивнул. Они вернулись в гостиную, прошли на лоджию и сели на каменную скамью. Генрих накинул на плечи девушки широкую кашемировую шаль и закутал ее как ребенка:

— А вы не хотели, чтобы я ее покупал. С ней вам будет тепло.

— Мне тепло, когда вы рядом.

— Но шаль не помешает.

— Как всегда, вы правы. Она такая тонкая и теплая, – девушка взяла Генриха за руку. – А так мне еще и спокойнее.

Барон обнял ее:

— Так мне тоже спокойнее. Утром нас ждет долгая дорога в Рим. Мы отправимся очень рано. Попадем в Рим где-то в обед, – сообщил Генрих девушке. – Мы пересечем Италию. Рим совершенно не похож на Венецию. Здесь каждый город имеет свой характер и по-своему неповторим. Жаль, но пока у нас нет времени путешествовать. Возможно, позже у нас будет возможность посетить еще несколько городов Италии, прежде чем вернемся домой. Все будет зависеть от того, как быстро сумеем обезвредить Полину. Не хочу о ней ни говорить, ни думать. Не сегодня.