— Я взяла несколько уроков, – призналась Екатерина. – Когда думала, что вы погибли. Никому не говорила об этом, никто не знал. Это было как опиум, как наркотик. Я вспоминала и вспоминала, как мы танцевали в клубе господина Мариша. Облегчения уроки не приносили, но я слушала музыку, танцевала и переживала те волшебные мгновения.

— И я снова чувствую себя последним негодяем, – вздохнул Генрих, целую руку девушки.

— Нет, перестаньте. Не вините себя больше. Все прошло и в моем сердце теперь только любовь к вам.

— Вы бесконечно снисходительны ко мне.

— Мне это легко сделать, ведь я люблю вас.

— И я люблю вас.

Видимо, в ближайшее время они будут говорить только об этом. Хотя нет, это будет длиться всегда.

Только под утро гости начали расходиться по домам. Слуги с трудом сдерживали зевоту. Прекрасная Клара лично провожала каждого гостя. Радушная хозяйка была довольна тем, как удался ее великолепный бал. Екатерина улыбнулась. Наверняка уже сегодня о нём напишут во всех светских хрониках, смакуя экстравагантный выход хозяйки к гостям и гадая, сколько денег на этот раз потратила графиня Альберти на роскошный бал-маскарад в честь своего дня рождения. Ну и, конечно же, злые языки припишут лишних пять лет, а то и больше к ее возрасту.

Генрих беседовал с одним из своих старых знакомых. Екатерина отправилась искать Егора, но не нашла. Видимо, он ушел раньше, и скорее всего, вместе со своей очаровательной львицей. Грея он забрал с собой, в оранжерее дремала одинокая пантера. Она равнодушно сверкнула зелеными глазами в сторону девушки и продолжила спать. Райские птицы сидели на пальмах, спрятав головы под крылья. Их длинные яркие перья свешивались вниз и колыхались под легким дуновением утреннего ветерка, врывающегося сквозь зарешеченные окна.

Восток начал розоветь. От воды поднимался приятный холодок. Тяжелые темно-синие волны мерно плескались о стены великолепного палаццо графини Альберти. Екатерина немного утомилась, но это было приятно. Они расположились в гондоле, и та закачалась над темными водам. Девушка уютно закуталась в палантин, замерла в объятиях Генриха, положила голову ему на грудь и задремала.

7. Глава 7

Екатерина проснулась ближе к полудню. Она сладко потянулась в широкой постели и посмотрела в окно. Из него лился солнечный свет, и яркие блики играли на полу из цветного мрамора. Вставать совсем не хотелось. Легкий ветерок врывался через приоткрытую дверь на лоджию и приятно холодил кожу. Екатерина натянула на себя шелковую простыню и повернулась на бок. Всего через несколько дней она будет просыпаться рядом с Генрихом, в его объятьях. И каждое утро будет целовать его.

Приятные воспоминания о бале снова и снова возвращались к ней. Девушка улыбнулась и дотянулась до бархатных ушек, лежащих на тумбочке. Она погладила их и водрузила себе на голову. Ей понравилось быть леопардом.

Шелковая маска упала на пол. Рядом валялось желтое бальное платье – ранним утром у нее не осталось сил повесить его на спинку стула. На туалетном столике в открытом футляре лежало великолепное колье и длинные шелковые перчатки. Бриллианты искрились под лучами полуденного солнца. Екатерина нехотя поднялась с кровати, сунула ноги в домашние туфельки, отделанные лебяжьим пухом, накинула на плечи шелковый пеньюар и подошла к окну. Внизу плескались ярко-бирюзовые воды канала, искрясь под лучами полуденного солнца, как расплавленное золото. Пахло морем. Девушка глубоко вдохнула в себя воздух Венеции. Прекрасный город – веселый, загадочный, немного развратный.