Вельмир тоже заорал, затряс руками, точно вляпался в какую-то пакость, резко пахнуло гнилью, и он словно загорелся сквозь кожу жутким нутряным светом, изо рта потекло склизкое месиво.

Наташа дёрнула из кармана фонарик, надеясь, что это шутка, что парни решили ее разыграть, не зря же читали страшилки в планшете. Яркий луч пробил сумерки, словно лазер, напитал электрическим холодом, только легче не стало, наоборот.

Всюду – на ткани палатки, на бревнах, на павшей листве, на соснах – растекалась красная гниль, тот непонятный грибок, что Гильдар притащил с берестой.

У самых ног Натариэль пузырилась алая гадость, словно тянулась к ее ботинкам. Ната взвизгнула и плеснула из кружки. Гниль торопливо отпрянула в стороны и явственно зашипела. Или так показалось со страху?

Натариэль прыгнула к котелку, зачерпнула, полила кипятком на Вельмира, тянувшего к ней ладони, все в язвах, сукровице и волдырях. Тот завыл, словно чокнутый вурдалак, а потом вдруг взорвался пылью и кровью, заляпав собой палатку. Гильдар схватился за голову и умчался вглубь леса, ломая ветви.

«Вода! – поняла Наташа. – Оно боится воды!»

Вспомнилась карта и синяя змейка неглубокой речки Тишинки.

Ната схватила с костра котелок, не замечая ожогов, и кинулась, заливая все кипятком, на берег и вниз к реке, и вброд по неглубокому дну, к огням и садам городка с чудесным названьем Затишье.

– Что за тоска голимая!

Майкл на заднем сиденье джипа уныло пялился в телефон.

Еще вчера жизнь кипела, он был нужен, он был частью движа, а теперь реальность дала разлом.

«Жиза отстой!» – написал он в чате и дал ссылку на городишко, в котором предстояло провести лето.

Мать на вздохи и горделивую позу не реагировала даже звуком, следила за разбитой одноколейкой и поминутно сверялась с маршрутом. Навигатор пророчил еще час пути, а цивилизация давно закончилась. Какие-то поля с разнотравьем, проклюнувшимся после зимы. Перелески, чуть тронутые зеленым пушком. Ни кафешек, ни фастфуда, ни модных клубов. Забытая кем-то картонка, сиротливо валявшаяся на обочине: «Антоновка, паданцы, 5 р за кило».

«Затишье, город» – вбил Майкл в строку поиска, будто заклинал судьбу. Не помогло. Снова вылезли карты, статистика, описания. Скупо, в несколько кратких строк.

Затишье – поселок городского типа на берегу реки Тишинка. Изначально – то ли лесничество, то ли поселение горщиков. Постройки на территории: завод и дома для геммологов. Перекрестная ссылка: геммологи – эксперты по драгоценным камням, определяющие их состав и свойства. Редкая профессия в тот период, а тут прям дома, футы-нуты! Заброшенная каменоломня, где добывали с размахом что-то на редкость полезное. Владелец лесного карьера, промышленник Горбунов, приподнялся на добыче так, что породнился с самим графом Тишинским.

Дальше Майкл заскучал читать, убрал мобильник и демонстративно нахохлился.

– Поймите, Анастасия Ивановна! – тряс протоколом задержания опер. – Это уже тянет на срок!

Мать понуро сидела в ментовке и нервно мяла ремешок модной сумочки.

– Сорванная акция «Несмертного полка»! Против кого пошел ваш сын? – не мог успокоиться полицай.

Конечно, с «Полком» они намудрили. Майкл был не против «Полка», ну, идут по площади люди с портретами и воображают себя героями. Но в совете Актива узнали: в Белокаменске пройдут маршем подставные ветераны войны! Такие подробности выдали, что стало обидно за родную державу. Актив решил: наказать! Публично, чтоб другим неповадно было за гроши торговать историей. Ну а то, что доверились молодежи, – это ж особый повод для гордости. Майкл – он же за стариков, если надо, и сумку готов донести, и хлеба батон подарить в магазине. Настоящему ветерану – почет, а вот подставную нечисть нужно штыком и мечом, как чудо-богатыри…