– Я хочу к маме, – жалобно говорит Обри.

– Да, милая, – я пытаюсь ее успокоить. – Я тоже.

Из коттеджа раздаются голоса, и я гадаю, не привиделось ли мне все это. Может, свет, отражавшийся от поверхности воды, исказил реальность. Я взбегаю по ступенькам террасы, пересекаю кухню, врываюсь в гостиную, окно которой выходит на Худ-Канал и покрытые хвойными деревьями холмы.

– Софи?

Конечно, это всего лишь телевизор. Софи здесь нет. Показывают рекламу кастрюли-скороварки.

Я сам словно очутился в кастрюле.

Я тяжело дышу. Мое сердце пытается вырваться из груди. У меня вот-вот случится сердечный приступ. Я упаду на этот старый сосновый пол, которым Софи так восхищалась сегодня утром, поедая вафли. Что происходит?

Я возвращаюсь наружу и вижу женщину с двумя детьми, видимо, возвращающуюся с прогулки.

– Кто-то похитил мою жену! Вызовите полицию! Помогите!

Женщина смотрит мне в глаза и понимает, что я не шучу. Она посылает мальчика с девочкой в «Хризантему», а сама достает телефон.

На бегу я кричу пожилому мужчине с собакой, чтобы он тоже набрал 911. Здесь ужасное покрытие. Мой телефон ловит сигнал от силы четверть времени – и не ловит, когда это нужнее всего. Как сейчас.

Я поднимаюсь по ступеням мимо джакузи, в направлении, куда незнакомый мужчина унес мою жену. Я бегу так быстро, как только могу. Я довольно высок, и заросли малины, обрамляющие дорогу над коттеджами, исполосовывают мне руки.

– Софи! Софи!

Тишина.

Добравшись до дороги, я ничего не нахожу. Ни следа Софи. Ничего. Мимо проезжает серебристая «Хонда-Аккорд», и я бросаюсь ей наперерез, но водитель не останавливается, а объезжает меня, показывая мне средний палец.

– Да пошел ты! Моя жена! Кто-то похитил мою жену!

Машина уезжает, и без очков я не могу разобрать номерной знак. Я судорожно втягиваю в легкие воздух и бегу обратно к коттеджу.

Женщина из коттеджа посередине представляется Терезой Дибли. Она говорит, что позвонила шерифу.

– Что случилось? – спрашивает она.

– Не знаю, – говорю я. – Мы с дочерью катались на лодке, и я увидел, как кто-то на берегу спорит с моей женой, а потом он ударил ее, схватил и куда-то понес. Я уронил очки. Плохо видел. Но она была прямо здесь.

Я показываю на осколки бокала, из которого Софи пила, сидя на дамбе.

– Вы тоже пили? – спрашивает Тереза.

– Нет.

С чего она это взяла? Я дрожу. Задыхаюсь. Я в шоке. Но я не пьян. Я знаю, что я видел. Или частично видел. Я знаю: кто-то похитил мою жену. В глазах Терезы смешиваются сочувствие и встревоженность.

– Полиция уже едет, – говорит она.

Я решаю расспросить ее.

– Вы кого-нибудь видели, когда приехали сюда? По-моему, он утащил ее наверх, на дорогу.

– Нет, – говорит она. – Я не видела ничего особенного.

Я думаю про все те похищения, которые видел по телевизору. Возможно, Тереза тоже про них думает. Я знаю, что многие такие случаи похожи. Какой-то урод похищает девушку или женщину, держит ее в плену, воплощает в жизнь свои извращенные фантазии.

– Нужно ее найти, – говорю я.

– Полиция скоро будет здесь.

– Да. Когда? Где они?

– Диспетчер сказал, в двадцати минутах езды.

Я смотрю на телефон. Не могу сдержать досаду и страх. Пот стекает у меня по рукам и лбу. Я стараюсь дышать медленнее.

– Двадцать минут – все равно что час, – говорю я. – За это время он успеет увезти ее куда угодно. В округе ничего нет, кроме лесов и проселочных дорог.

Тереза молчит. Наверное, думает то же самое. Она протягивает руку в мою сторону, но передумывает. Я пытаюсь ее утешить.

– Все будет в порядке. Ее найдут. С ней все будет хорошо. Она сильная. Очень сильная. Душевно. И физически.