За время нашего кратковременного отсутствия здесь мало что изменилось – разве что когтистая дамочка успела немного прийти в себя и теперь вяло осаждала Шеста. Тот неожиданно ловко отмахивался от неё стойкой от капельниц.

Молодец. Вот что значит – пациент не хочет умирать. Медицина тут бессильна.

Предоставив эту парочку самим себе, я по дуге помчался к тому месту, где прежде стояли кровати. Там сиротливо валялся мой арбалет, переделанный мастерами Шиноби. Его теперь и прежний хозяин не узнал бы, будь он в живых. Протрудились умельцы на совесть, полностью заменив треснувшее ложе вместе с прикладом, а плечи замотали чёрной эластичной тканью.

Жаль только, что на взвод тетивы времени уже не было – мой преследователь ворвался следом в помещение и радостно оскалился внушительными клыками. Ну ещё бы – ему наконец-то удалось загнать меня в угол, а моё оружие осталось незаряженным.

– Тебе конец!

– Только после вас, сударь!

Шек с хрустом сжал кулаки, каждый размером с мою голову, и уверенно потопал вперёд. Только вот его маленький и запыхавшийся от беготни мозг не сообразил, что кратчайшая траектория не самая удачная. И только переступив через облезшего приятеля, который мелко дёргался на полу, он наконец-то сообразил, что я и не собираюсь никуда убегать. Но было уже поздно – облитые кислотой старые доски под его ногами жалобно хрустнули, и он, взмахнув руками, словно гигантская бабочка, полетел. Только не вверх, а вниз, на первый этаж.

Потолки здесь высокие, так что грохот от его приземления раздался далеко не сразу. Я же преспокойно докрутил лебёдку, вставил в паз новый болт и только тогда осторожно приблизился к краю пролома, ориентируясь по обнажившимся подпорным балкам. Падать сверху на такое шипастое чудовище очень вредно для здоровья. Сам он рухнул очень неудачно, прямо на металлическую стойку, где врачи развешивали испачканное после процедур бельё. Костяная туша смяла всю конструкцию в гармошку, но шек смог подняться на ноги. Одна рука безвольно свисала из смятого наплечника, а вот вторая оставалась в строю. Живучий, гад!

Обычный человек просто сломал бы себе позвоночник, и никаких проблем.

– Ты труп! – зарычал бандит, погрозив мне уцелевшим кулаком прямо черёд пролом в потолке. – Я тебе ноги с руками поотрываю!

Это он зря, потому что целиться во вскинутую голову оказалось гораздо легче. Болт вонзился ему точно в левый глаз, брызнувший алыми сгустками, похожими на кровавые сопли. Шек покачнулся и грузно рухнул на соседнюю стойку, чудом уцелевшую во время его падения. Надеюсь, мне никто не предъявит счёт за разрушения…

Внизу уже вовсю топали чьи-то подкованные сапоги и раздавались громкие голоса. Для двух охранников как-то многовато. Либо горе-киллеров зачем-то ждало внизу подкрепление, либо сюда спешат представители правопорядка. В любом случае скоро всё закончится.

Однако стоило чуть отползти от дыры, как на меня внезапно набросилась разбойница с когтями. Ну да, арбалетчика с разряженным оружием каждый обидеть может. Но не каждый потом может убежать…

К счастью, двигалась рукопашница куда медленнее, чем прежде. Видимо, ещё до конца не отошла от шоковой терапии. Я подставил арбалет под лезвия, которые оставили глубокие царапины на новеньком ложе и заодно на моей душе. Твою мать, ну только же с тюнинга!

Я изо всех сил толкнул от себя оружие, заработав ещё парочку прорех в куртке, и дамочка отлетела в сторону, ловко перекувыркнувшись по полу. Не дожидаясь, пока она следующим выпадом запустит мне когти под кольчугу, я тоже откатился куда подальше. Но не просто так, а к валяющейся на полу цепочке. Увидев её у меня в руках, когтистая фурия невольно отпрянула. Вот что значит дрессировка.