Я рванул дверь на себя и оказался в царстве роскоши. Кабинет старшего врача Николаевской больницы для бедных мог с легкостью конкурировать в убранстве с императорской гондолой, на которой сегодня нам довелось путешествовать. Разве что гербов Его Величества здесь не было.

На меня золото, скульптуры и огромные портреты (на нескольких из них изображался сам старший врач) не произвели особого впечатления. А вот Иллариона словно пыльным мешком пришибло. Он даже сгорбился, чтобы казаться меньше. Из-за его могучего телосложения попытка в зачет не вошла.

– Что вы себе позволяете? – начал старший врач уверенно, даже с некоторым негодованием, но под конец немного сдулся и последнее слово произнес уже обычным тоном.

Я посмотрел на обитателя кабинета. Толстенький, румяный, щеки так и трясутся, глазки крохотные. Словно поросенка заколдовали и заставили быть человеком. Затем я оглядел еще раз убранство помещения. Интересно, у него здесь отдельный вход, что ли? Или его не напрягает необходимость каждый день идти в свой кабинет через обшарпанный коридор?

– Позволяю! – я подошел к нему и облокотился на стол.

Взгляд старшего врача скользнул по погонам, почему-то задержался на кортике, и он неожиданно стал более миролюбивым.

– Что угодно, господа? Я, знаете ли, занят.

Мне хотелось много чего плохого сказать про его дела, но у нас была определенная цель. И ссориться с этим минипигом просто так, рискуя тем самым подставить племянницу Иллариона, не хотелось.

– Нам нужно забрать из вашего, с позволения сказать, медицинского учреждения одну больную. Она находится в коме. И ваше лечение не приносит результата. Мы хотим перевести ее в военный госпиталь имени Его Императорского Величества. Со старшим врачом там уже все согласовано.

Я был готов услышать, что этот хряк сейчас начнет возбухать. И даже морально приготовился дать взятку, внутренне оправдывая себя, что это для благого дела. Однако старший врач повел себя совсем неожиданно. Он торопливо закивал и вытащил уже наполовину исписанный листок из пачки таких же. Видимо, заготовки.

– Фамилия, имя.

– Лада. Илларион, как ее фамилия?

– Ишишина, господин, – торопливо ответил слуга. И будто оправдываясь, добавил: – Отец из басурман был.

– Ишишина, – проговорил старший врач, считая закорючки. По моему скромному мнению, прописью этой фамилии можно было пытать иностранцев на сдаче экзамена по русскому. – Кем приходитесь?

– Родной дядя, вот он, – указал я на Иллариона. – Других родственников нет.

– Прекрасно, – почему-то и этот факт невероятно обрадовал хряка. – Будьте добры, подпишитесь здесь и здесь.

Илька поставил кривые закорючки, и старший врач торопливо забрал листки.

– Где лежит – знаете?

Я посмотрел на слугу, тот кивнул.

– Знаем.

– Тогда можете забирать. Наталья, Наталья! – позвал он секретаршу. Ну, или кем она там приходилась. – Пройди с господами, предупреди врача. Вот, – отдал он один из листков миловидной женщине. – На выписку.

И даже после всего этого старший врач не попросил деньги. Чудесны дела твои, Господи.

– Благодарю, – кивнул я, уже немного остыв. Даже роскошь кабинета перестала сильно раздражать. Их Империя, их дело – пусть сами разбираются. – Всего хорошего.

– Ловко Вы это, господин, – восхищенно признался Илларион, когда мы вышли. – Я сам оробел. Вы того, сегодня какой-то грозный, прям, боязно на Вас смотреть.

– День просто суматошный.

– И как быстро провернули все. Я уж думал, что не позволит. Хороший человек, оказался, да? Вошел в положение.

– Замечательный, – саркастически хмыкнул я. – Вокруг посмотри, Илларион, кормят дерьмом, врачей не хватает, люди в коридорах лежат. Ему плевать на твою Ладу, а вот то, что лишняя койка освободится – это замечательно. Сюда, что ли?