Я выбралась следом, стараясь не наступать на порожки. Уже на улице поёжилась и поймала себя на мысли, что только что говорила с мужиком, которого знаю меньше суток и который, вообще-то, мой начальник, о вещах, которые не обсуждала не то, что со своими подружками, но даже с Ваней. А его я знаю восемь лет. Пожалуй, мне простительно. Всё-таки Артур мне жизнь спас. Да и вообще, он какой-то… свой?

Жуть какая. Ни за что бы не подумала, что такие, как он, войдут в список моих приближенных и доверенных. Блин, мне теперь страшно с ним мороженое есть. Надо выбрать какой-то милый фильм, а то ещё разревусь и натворю дел, о которых си-и-ильно пожалею.

Артур в этот момент окинул меня взглядом и, оценив , что моя разорванная футболка слишком эксцентрична для появления на публике, легко снял с себя рубашку, оставшись в легкой футболке, и накинул её мне на плечи.

Всё. Теперь мне точно нужно очень сильно держать себя в руках. И далеко не факт, что получится.

18. Глава 18 - Будоражащий разговор

Кажется, я впервые настолько сильно наслаждалась походом по магазину. Да, по сути, это был обычный супермаркет.

Но ценники, да и названия на других языках указывали, что обычным смертным здесь делать нечего.

А я вот, необычная. Хотя бы потому, что иду в белоснежной рубашке своего босса, которая мне сейчас заменяет подобие туники.

Рядом шикарный мужчина, на него обращают внимания все запоздалые посетительницы торгового зала.

Да, я проверяла. Вообще, все. Даже те, которые и сами были с мужьями.

Даже алгоритм взгляда был одинаковый – лицо, после – вниз, на накачанные руки, дальше на грудь и плоский, твердый живот.

А после резко на меня. Ну, и само собой в глазах каждой барышни читалось отчетливое: «Блин, ну, и за что этой чушке такое счастье выпало?»

Но меня это ни капли не расстраивало. Наоборот, мне выпал редкий момент почувствовать себя покруче всяких силиконовых барби-жен олигархов, и я намерена была воспользоваться им пополной.

Начнем с того, что у нас с Артуром оказались потрясающе идентичные вкусы. Когда он спросил, какое вино я предпочитаю, я честно ответила, что люблю белое сухое. Уже заранее готовясь к возражению и стандартному приговору: «Ну, нет, такую кислятину пить невозможно. Давай десертное. Или хотя бы, полусладкое».

Так говорили все мои друзья и знакомые. Вообще, все. Но Артур Николаевич, чуть изогнув бровь, переспросил:

– Белое сухое? Вы правда такое любите?

-Да…, – я уже приготовилась выдавать стандартные объяснялки, вроде: «Вот такая я странная, или все творческие люди немного с придурью», но Артур качнул головой, невольно заставляя меня запнуться.

– Ксения, вы – первый человек с подобным вкусом в моем окружении. Обычно я привык отказывать себе в подобном виде вина, потому что все его считают…

– Невыносимой и отвратительной кислятиной? – Предположила я со смехом, Артур кивнул.

– Именно. Можно сказать – слово в слово.

– Артур Николаевич, – я развела руками. – Вы тоже у меня первый. – Потом до сознания дошло, насколько эта фраза двусмысленная, и я поспешно добавила. – Кто предпочитает белое сухое.

– Что ж, в таком случае, я лишний раз убеждаюсь, что у вас безупречный и изысканный вкус, – он несколько театрально изобразил поклон. – А значит, и дизайны у вас выходят настолько совершенные – неслучайно.

– Да у нас большой прогресс, – посмеялась я. – От «я уволю вас за некомпетентность» до «дизайны совершенны» меньше, чем за сутки. Если вы ещё и улыбаться начнёте, я пойму, что прожила свою жизнь не зря.

Артур покачал головой.

– Насчет второго, не думаю, что это необходимо. Да и улыбка лично у меня предполагает пребывание под какими-то невероятными порывами чувств. Тех, что я уже совершенно точно не испытаю, и очень рад этому.