– Я однажды в Синем Порту видел, как волнения рассеялись начисто от одного лишь слуха о том, что Орден собирается выслать Жнецов. Вот так, сила мифа. Люди верят, что Жнецы непобедимы. И точно так же верят, что у Воронов есть ответ на любой вопрос, а Паладины способны выиграть каждую битву. Орден столетиями выращивал эту веру.

– Возвращаются, – сказал Магнус, указывая на отходящую от острова лодку с четверкой пассажиров.

– Самое время, – резюмировала Матильда. – Поехали уже, наконец, веселиться. От этого разговора у меня в горле пересохло.

Все дружно встали и двинулись в сторону казармы. Магнус чуть приотстал и обратился к Эдвину:

– Я тут задумался вот о чем. Как так выходит, что Империя рухнула, легионов нигде не видать, даже служители Господа тут, на Востоке нечасто попадаются – а Серая Стража все еще существует?

– Хороший вопрос, – ответил бард. – Надо будет задать его Гроссмейстеру, когда будет нам плащи вручать.

Пиршество проходило в Каменном Зале на вершине холма.

На длинных скамейках собралось куда больше народу, чем предвидели архитекторы этого здания. Почти все жители Новой Деревни, большинство из живущих в ее окрестностях, многочисленные гости из соседних поселений и Серая Стража. Общим счетом далеко за три сотни человек.

Но и повод сбора был нерядовой, настоящий юбилей. Ровно двадцать лет назад первые новоселы начали селиться вокруг холма. Так что столы ломились под тяжестью блюд, по большей части дичи, доставленной местными охотниками. Дичь была одной из немногих вещей, на нехватку которых округе жаловаться не приходилось.

Олаф и Дункан сидели за главным столом, в конце зала, вместе с судьей Адрианом и старостой Новой Сребрницы, Борсом. Остальные рекруты рассеялись по помещению. В очаге в центре зала весело плясал огонь, а группа музыкантов выдавала какую-то какофонию, которую, впрочем, все равно не было слышно за гулом разговоров. Женщины сплетничали, мужчины дискутировали, Натаниэль с Кассандрой открыто зевали, Клара и Эдвин изображали повышенный интерес, зато Матильда и Ульгар пили, перебрасываясь скользкими шутками. Люциус старался быть незаметным, а Магнус отмахивался от девушек. За главным столом Олаф заливал в себя одну кружку пива за другой, делая перерыв только на опустошение мочевого пузыря. В этой ситуации Дункан, как обычно, взял на себя обязанность поддерживать разговор.

Смело вступил в беседу на тему урожаев, законов, планов открытия старой шахты, красоты местных девушек (остерегаясь при этом стать сосватанным с одной из них), а также болезней пожилого возраста, которые все больше досаждали старейшинам местных поселений. Когда же пришло наконец время танцев, с умело скрытым облегчением извинился перед собеседниками и присоединился к группе людей, устремившихся на выход. Каменный Зал кое-как вмещал всех гостей, пока те сидели, но против танцующих никаких шансов не имел.

На лугу у деревушки разожгли огромные костры. Музыканты, уже разогретые, заиграли так весело и бойко, что мало кто обращал внимание на проскакивающие фальшивые ноты. А выпитый на пиру алкоголь увеличивал привлекательность партнеров в танце. Короче, все условия для веселья.

Магнус с Матильдой перескакивали от одного партнера к другому, прерываясь лишь на глоток пива. Ульгар старался не отставать, однако танец явно не был его сильной стороной. Касс танцевала в одиночку где-то с краю, остальные рекруты уселись у деревянного столика близ одного из костров.

– Ужасная музыка, – пожаловался Эдвин. – Настоящее какофоническое покушение на вкус каждого, у кого есть хоть одно действующее ухо. И даже алкоголь не помогает.