– Метр с кепкой.

Мои глаза полезли из орбит. Ах, вот ты как, значит!

– Дядя Степа!

Он оставался совершенно невозмутимым. И продолжал насмехаться, глядя с высоты своего роста.

– Мелочь пузатая.

– Гулливер!

– Карлик.

Чуть не задохнулась от возмущения.

– Верзила! – И топнула ногой.

Нагнулся ко мне, еле сдерживая смех.

– Крошка. – Сказал это почти ласково, приблизившись к моему лицу на расстояние, показавшееся почти критическим. Меньше двадцати сантиметров от моего носа.

– Жердь! – Наверное, с таким бессилием и отчаянием гавкала бы Моська на слона.

– Все, сдаюсь. – Он рассмеялся, прижимая мое пальто к своей груди. – Я куплю тебе новое. Хорошо?

– Пошли, – радостно указала я в сторону дороги. – Тут недалеко есть магазин.

– Не сейчас, – замялся незнакомец.

– А что такое? – усмехнулась я. – Мамину карточку дома забыл? Вот печалька-то, а!

– Я что, похож на маменькиного сынка? – Вопросительно склонил голову.

– Еще как! На зажравшегося прожигателя жизни похож.

– Я? – Кажется, он не верил моим словам.

– Да. – Я сложила руки на груди. – На ленивого, наглого и хамоватого прожигателя жизни. Вот.

– Сдурела.

– Я? Ты – сдурел!

– На себя посмотри. – Вздохнул устало и в который уже раз покачал головой. – Козявка, а материшься, как слесарь.

– Лучше сам посмотри в зеркало. Ты попал в плен к татуировщикам? Или просто уснул на свежем граффити? А? – Я гордо задрала подбородок. – Тебе еще и придется идти сейчас по улице, как бомжу. Вон, смотри, задница вся в краске. Спина – та же фигня.

– Нормально я выгляжу, – даже не собираясь рассматривать свои тылы, заявил незнакомец.

– Скажи это своему отражению в зеркале. – Я закатила глаза. – Часто будешь повторять и сам поверишь. А пока у тебя такой видок… с которым в приличное место вряд ли пустят.

– Ну тебя, – почти обиженно произнес он, поджав губы.

Мне хотелось развернуться и уйти, но вперед полезла дерзость. Эта суриковская неконтролируемая дерзость размером с целую планету, которая всегда спасала в любой непонятной ситуации.

– Гони мне бабки за новое пальто!

Смело. Нагло. Почти круто. Молодец, Сурикова, просто молодец.

– Не, я уже передумал, – прищурился незнакомец. Тоже не лыком шит, оказывается. – Скамейку не я красил, тебя тоже насильно не усаживал.

– Вот так, значит. Да как скажешь! – Развернулась и припустила прочь с территории универа.

Проигрывать я не умела. А вот уходить красиво – завсегда пожалуйста.

– Вот стерва! – Сзади послышались торопливые шаги. – Куплю я тебе новое, обещаю.

– Не надо мне ничего от тебя! – взвизгнула, не оборачиваясь. – Вали!

– Нет, не свалю.

Остановилась, посмотрела зло и прошипела:

– Отвали, я сказала. Иди, куда шел. Не надо за мной ходить.

– А я пойду.

– Нет.

Подошел, бесцеремонно коснулся моего плеча и тут же, словно обжегшись, отпустил. Вот и правильно, иначе я бы его эту хваталку испепелила сейчас своим взглядом похлеще лазера.

– Дай мне свой номер телефона. – Лучик солнца, пробившийся сквозь листву старого тополя, скользнул по его лицу, заставив забавно поморщиться и сомкнуть длинные ресницы. – Завезу тебе вечером деньги.

– Не нужно мне ничего от тебя. – Я запрыгнула на бортик и, стараясь сохранять равновесие, пошла вперед.

– Тогда просто провожу тебя, – раздался упрямый голос сзади.

Обернулась и покачала головой. Каланча, сверкая на солнце всеми цветами радуги, плелся за мной, улыбаясь, как придурок. Готовый подхватить в любую секунду. Вот что за идиот. Еще и расписной. За что мне все это?

– Тридцать тыщ, – внезапно сморозила я, боясь напугать и продешевить одновременно.

– Сколько? – догнав и удивленно выставив на меня свои сине-зеленые гляделки, спросил он.