– Проходи. – Донесся из прихожей мамин голос.

– Большое вам спасибо, Елена Викторовна!

Ой…

– Не стоит, Димочка. – Он звучал уже у дверей моей комнаты. Резко спохватившись, я натянула одеяло на глаза. Нет! Мама не могла так со мной поступить. – Машенька, будет очень рада.

– Если бы знал, принес бы цветов, апельсинов, не знаю… Что ей сейчас можно?

– Температура только спала, но не знаю, надолго ли. Думаю, кроме внимания пока ничего не требуется. Стучи, не стесняйся.

– Уютно у вас. – Его голос прозвучал очень бодро. И… вежливо. Вот ведь хитрый лис! Интересно, если притворюсь спящей, он поверит и уйдет?

Тук-тук-тук. Дверь распахнулась настежь.

– Машенька, ты как? – Мама приблизилась к моей кровати. – Тут к тебе Дима пришел. – Она села на край и поставила на тумбочку какой-то бутылек. Наклонилась к моему уху. – Могла и познакомить со своим мальчиком, тихушница…

Мальчиком? Ха!

Я сделала над собой усилие и выглянула в щелку между одеялом и подушкой. Мальчик стоял на пороге комнаты – стройный, красивый, высокий. Причесанный! Пресвятые угодники! В черной водолазке, скрывающей его татухи вплоть до самых ушей и подчеркивающей линии крепких рук и идеального пресса. Он стоял, навалившись на косяк, и обеспокоенно поглядывал в мою сторону. Даже лоб наморщил.

Боги. И как она хочет, чтобы я предстала перед ним в таком виде? С опухшими веками, с гнездом на голове? Надеюсь, мама хотя бы тазик с блевотиной прибрала… Мама-мама, как же ты могла?

– Я сплю. – Жалобно пропищала я из своего укрытия.

«Сурикова, не думала ли ты, что он поверит, и это заставит его уйти? После такого-то идиотского отмаза?»

Конечно, нет – и вот уже чей-то приличный вес, сдавил край моей кровати. Рука несмело опустилась на мое вспотевшее плечо, передавая тепло и через толстый слой одеяла, а приятный аромат парфюма распространился по комнате и добрался даже до моего носа.

Я замерла и перестала дышать.

– Буду на кухне, – пропела мама и едва не вприпрыжку побежала прочь.

– Давай, вылезай, – хрипло произнес Дима, когда за ней закрылась дверь.

«Ты попала, Сурикова, попала! Лучше помереть прямо сейчас, чем показаться ему в таком виде. Откинуть копыта, дать дуба, почить вечным сном, испустить душу. Блин-блин!!!»

– Нет. – Села к нему спиной.

Страшная и пугающая мумия из одеяла.

– Гюльчатай, открой личико, – нежно пропел Дима, хихикнув.

Мне было чрезвычайно интересно, как же он смотрится в моей чисто девчачьей комнате с розовыми обоями в цветочек, сидя на персиковых простынях, рядом с фиалкового цвета шкафом с добрыми чисто девчачьими книгами на полках от любимых авторов: Лавринович, Мартин, Тори Ру.

Где-то там позади, конечно, притаились коллекционные издания детективов и учебники по квантовой физике (шучу – по грамматике перевода), но их трудно было заметить за целой батареей романтической прозы в ярких обложках.

Я осторожно выглянула, стараясь зацепить картинку лишь краем глаза, но Калинин даже не собирался двигаться. Он не интересовался окружающей обстановкой: сидел, сложив руки на груди, и смотрел прямо на меня.

Черт!

Я отвернулась, спрятав голову в плечи и потуже закутавшись в спасительный конвертик из одеяла.

– Дима, говори так. Поворачиваться я к тебе не буду: не хочу, чтобы ты видел меня такой.

– Думаешь, есть что-то ужаснее, чем твой вчерашний мэйкап?

– Что… – Расстроилась я. – Все было так плохо?

– Ну… – Дима придвинулся ближе. – Я парень не из пугливых, но вчера чуть не обделался от страха.

– Вот гадство…

– Именно. – Он даже хрюкнул со смеху.

– Сегодня все еще хуже. – Всхлипнула я.