– Языком, сучка, работай, – прикрикнул Игнат, вцепляясь в волосы и насаживая на себя. – Мне нужен качественный отсос, а не вялое сосание леденца.

Поперхнулась от резкого внедрения в горло, оттолкнулась от коленей, чтобы вдохнуть порцию кислорода. Поспешила скорее снова взять в рот, пока Немцов не решил научить искусству глубокого, горлового минета. Отрешённо вбирала, посасывала, крутила языком, стараясь быстрее довести до разрядки.

Чувствовала, как плоть мелко подёргивается в приближение оргазма, приготовилась к очередному сбросу спермы, когда на бёдра легли чужие лапы, приподнимая и подхватывая под животом. Ощутила попытку проникновения постороннего предмета, напряглась, сжимая ягодицы и отстранилась, выпуская блестящий от слюны член.

– Ты охренел, Казан? – отмахнулся от меня Игнат, от чего я неловко завалилась на бок, радуясь спасению от потуг Влада. – Если я разрешил смотреть, это не значит, что позволил тебе пихать свой хер в мою подстилку. Мне потом не в кайф собирать после тебя грязь. Ты сегодня шлюху натягивал без гандона, а теперь им же лезешь в принадлежащую мне дырку.

– Твоя сучка заскучала совсем. Она не будет против, если мы её отдерём вдвоём. Соглашайся. Будет весело.

Мразь! Повеселиться решил. Я против! Да я даже под вискарём не согласна на его веселье. Из-под ресниц смотрела на Немцова, с содроганием ожидая его ответа.

– Веселиться будешь на расстояние, Влад, – заключил Игнат, сверля Казанцева недобрым взглядом. – Можешь подрочить, пока я вдую своей рабыне.

– Да ты не в состояние её нормально трахнуть. Чтобы искры из глаз и хрип от сорванных связок, – усмехнулся Влад, садясь обратно и протискивая в кулак свой агрегат. – Могу продемонстрировать, как это делается.

– Я сам могу научить тебя драть бабу до визгов, – выплюнул Немцов, дёргая меня за плечо и толкая на диван.

Грубо заставил залезть коленями на него, уткнул лицом в спинку и резко вошёл туда, где никогда никого не было. Завизжала, срывая голос, от невыносимой, разрывающей боли. Казалось, мне в зад засунули здоровый тесак и провернули, впихивая по рукоятку.

Вцепилась зубами в кожу, царапая обивку дивана, попыталась отползти ужом, но хватка в волосах и на бёдрах усилилась. Каждый толчок нещадно раздирал на части. От нескончаемой пытки потемнело в глазах, место проникновения жгло калёным железом. Пульсировала и кружилась голова, пытаясь выключить реальность.

Несмотря на затапливаемую истерику, чётко слышала шлепки тел, сбитое дыхание Немцова, стоны Влада и надсадный хрип с моей стороны. От очередного режущего толчка подступила тошнота. Не стала сдерживать рвотный позыв, освобождаясь от остатков алкоголя. Насрать, что подумают обо мне уроды.

Игнат дёрнулся последний раз, впечатываясь пахом в ягодицы, замер, издал звериный рык и только после этого вышел, отпуская меня. Ноги отказывались держать, и я завалилась на бок, поскуливая и содрогаясь в рыданиях. Трясущейся рукой провела по развороченному заду и чуть не потеряла сознание, увидев на пальцах кровь.

– Какой же ты тварью стал, Немцов! – выкрикнула, смахивая с подбородка слёзы и проводя кровавыми пальцами по бедру. – Игры в рабство это одно, а изнасилование слабой и беспомощной женщины, это уже дно, Игнат. Вряд ли в тебе ещё можно найти что-нибудь от мужчины, ублюдок!

14. Глава 14

В памяти почти не отложился остаток ночи. Смутно помню, как Немцов молча вёл меня в комнату, сдавливая до синяков предплечье побелевшими от злости пальцами, как тяжело давался мне каждый шаг, как, оставшись одна, я сдирала с себя портупею с ошейником, царапая кожу и ломая под кромку ногти.