– Иду, – вместо кухни я свернула в офисную часть кафе, отделенную бордово-дымчатым тюлем от остальных помещений.

В коридоре воняло моющими средствами – яблоком и лимоном. Татьяна Алексеевна фанатка чистоты, перед сменой у каждой официантки осматривает одежду и фартук. Не дай бог пятно…

Возле кабинета директора я торопливо окинула себя взглядом и толкнула дверь, чувствуя, как щемит сердце.

Надеюсь, меня не уволят. Не помню, чтобы что-то натворила.

В дорого обставленном просторном кабинете не было окон – верхний свет дневных ламп шпарил вовсю. Вместо Федора за рабочим столом сидел незнакомый мужчина, крупный, с большой лобастой головой.

На вид не стар, но щетина словно в мыльной пене от седины. Она же пробилась в темных волосах серебряными нитями. Крупный нос, крупные губы… Рука на столе выглядела лопатообразной. Здоровенный. Рядом с расслабленными пальцами стоял нетронутый бокал «Манхеттена». Чуть-чуть виски, лёд, вишневый сок… Ладно, неважно.

Федор мялся рядом, словно наказанный школьник.

Мне это сразу не понравилось.

Когда я вошла, оказалось, по обе стороны от двери прячутся еще двое мужчин. Помоложе, каких-то блеклых и одинаковых, словно они менеджеры из одного отдела. Не помню, чтобы кого-то из них обслуживала.

– Вызывали? – настороженно спросила я, вытирая ладони об передник.

Может, обокрали кого-то? Точно, здоровяк за столом – потерпевший, а парни на дверях из полиции. Придумав версию, я успокоилась.

– Входите, Рита, – забормотал Федор. – К вам дело.

В центре кабинета прямо на ковре стояло черное пластиковое ведро, полное воды. Наверное, уборщица забыла.

– Убрать, да? – я расслабилась и схватилась за ручку, намереваясь вытащить ведро в коридор.

– Оставьте! – разозлился Федор.

Здоровяк сделал молчаливый знак рукой – махнул пальцем в сторону двери, и молодой директор заткнулся, а затем безропотно вышел.

Мне стало не по себе. В кабинете повисла тяжелая пауза.

Мужчина смотрел вниз, рассматривая столешницу, словно я не заслужила внимания. Палец задумчиво касался ножки бокала.

– Что заказали за седьмым столиком? – низким грудным голосом спросил он.

– Как всегда, – пробормотала я. – Сом в сухарях, соте, стакан минералки. Водку.

Я автоматически взглянула на коктейль. В ярком свете казалось, что вишневый сок светится. Если у Ярцева удачный день, он брал «Манхеттен». Словно вторя мыслям, мужик пододвинул бокал ко мне.

– Отнесите напиток господину Ярцеву. За счет заведения.

Каждое движение было плавным, словно пропитанное вековым спокойствием – мужчина напоминал скалу. И внешне, и внутренне. Наконец он поднял глаза и взглянул на меня впервые за весь разговор.

И эти глаза сказали всё: мертвые и безразличные. Глаза социопата.

– Несите, Рита. Не заставляйте гостя ждать.

2. Глава 2

Я обернулась на двоицу за спиной, комкая край передника.

Что в бокале, интересно? Снова взглянула на рубиновый напиток, и воображение подсунуло картинку: в бокал вливают яд, а затем убивают Ярцева моими руками.

В зале у нас камеры, а во внутренней части кафе – нет. Если будут восстанавливать мой путь, следователь увидит, как я принимаю заказ, ухожу, а затем возвращаюсь с «Манхеттеном» и предлагаю его Ярцеву.

– Он коктейль не заказывал, – тщательно всё взвесив, возразила я.

– Разве вас это касается? – здоровяк нахмурился, впервые выдав человеческую эмоцию. – Я сказал, отнесите.

Неожиданно я разозлилась. Не надо вмешивать меня в чужие дела! Меня дома муж на диване ждет. И что они сделают в людном кафе, где масса посетителей, персонала и Татьяна Алексеевна?