Гад!

– Никуда я с тобой не поеду! – отрезаю жестко.

– А я тебя даже спрашивать не собираюсь, – произносит с усмешкой.

– Скотина! – рычу. Снова бью его кулаком по спине.

– Милая, ты повторяешься, – начинает надо мной насмехаться, чем только сильнее выводит меня из себя.

Я зла на Вову настолько, что не отдаю отчета своим действиям. Мне хочется вырваться из его сильных рук, наговорить такого…

У-у-ух просто!

Сделать ему как можно больнее. Так больно, как он сделал мне.

Потому что отправить на аборт и бросить беременной – самое последнее и низкое, что только можно было сделать.

Куравлев – бабник, гад и сволочь! Он самый последний мужчина на земле, с которым стоит общаться.

Предатель! Обманщик! Убийца!

Ведь отправить меня на аборт равносильно одобрить убийство. Он хотел избавиться от своих собственных детей.

У него внутри ничего не дрогнуло, когда он отправил меня от них избавляться.

– Отпусти меня! – продолжаю требовать. Но уже не кричу.

Голос охрип. Я сорвала связки.

– Вот и славно, – произносит с ухмылкой. – Хоть немного помолчишь.

У-у-ух, видел бы он мой взгляд сейчас.

Вовка подходит к машине, открывает дверь и сажает меня на переднее пассажирское кресло. Захлопывает дверь.

– Ненавижу тебя! – шиплю.

– Ты это уже говорила, – снова смеется. – Девочки, вы пристегнули ремни? – спрашивает, поворачивая голову назад.

– Да! – дочки, как всегда, не сговариваясь, отвечают хором.

– Замечательно, – кидает на меня игривый взгляд. Его, в отличие от меня, ситуация забавляет.

Прокладываю путь до дома Ани и понимаю, что ехать к ней на квартиру не вариант. Совершенно!

Если отправимся к Ласточкиной, то ничего хорошего не жди. Навигатор показывает бешеную пробку, и я понимаю, что если туда сунемся, то застрянем. Причем, не на двадцать-тридцать минут, а реально часа на два.

В трех километрах от нас случилась какая-то адская авария. Она растянулась на четыре полосы, город встал.

Причем встала не только главная дорога, но и дублер. По дворам не проехать, до них вообще не добраться. Беда.

Ласточкина ерзает на сиденье. Кидаю на нее беглый взгляд и понимаю, что Аня замерзла. Игнорируя здравый смысл, тянусь вперед и нажимаю на подогрев сидений. Пусть ей хоть немного будет тепло.

Включаю печку еще сильнее, тут же начинает запотевать лобовое стекло. Засада.

Врубаю обдув, подогрев лобового, настраиваю все так, чтобы каждому из присутствующих в машине было максимально комфортно.

Бросаю взгляд на девчонок, затем перевожу внимание на Аню. Дрожит. Не согрелась.

– Не смотри не меня, – шипит зло. – За дорогой следи! – делает взмах рукой вперед.

Пытается казаться борзой и строгой, а саму аж всю трясет.

Промокла вся…

Нет, так дело не пойдет.

– Ага, как же, – ухмыляюсь. Качаю головой. Принимаю решение.

Если до квартиры Ласточкиной нам не добраться, то мой дом совсем близко, и до него мы как раз сможем без труда проехать дворами.

Резко разворачиваю машину, заезжаю во двор и, ловко маневрируя между припаркованными тачками, выезжаю на соседнюю улицу. Чуть дальше будет тупик, на главную дорогу не выбраться, и поэтому здесь еще хоть как-то можно проехать.

Одним глазом следя за дорогой, вторым кошусь в свой смартфон. Интуитивно снимаю блокировку с экрана, захожу в приложение и запускаю нагрев сауны. Пусть Анечка вопит и возмущается, мне совершенно плевать, но как только мы приедем ко мне, она прямиком туда отправится.

– Куравлев, ты куда нас везешь? – стуча зубами, спрашивает Ласточкина.

Она изо всех сил старается выглядеть серьезной и строгой, но мне напоминает промокшего насквозь воробья. Так и хочется поскорее высушить ее, согреть и распушить.