Я аккуратно качнула головой.

- Отпусти, - сказала ему. – С мертвой меня точно денег не взять.

Давид усмехнулся и разжал руку, отошел в сторону, качая головой.

- А с живой возьму? Где ты такую сумму достать собралась, Ворона?

Я присела на край дивана, выдохнула.

- Я готова работать на тебя бесплатно, пока не верну долг.

Давид только брови вздернул.

- А если ты со следующей партией сбежишь с концами? Я не могу верить тебе теперь.

- Я не сбегу. Я бы никогда не взяла эти деньги. Просто выхода не было. Правда, не было.

Давид посверлил меня взглядом.

- И на что тебе такие деньги?

Я молчала. Он устало поморщился, присев на край стола.

- Ворона, я ведь все равно узнаю. Если собралась отрабатывать долг, я хочу знать правду.

Я еще помолчала.

- Мирону нужна была срочная операция. Больше ждать нельзя. Мы собирали деньги, но… их не хватило.

Давид только головой покачал.

- Твой дружок ненаглядный, - усмехнулся все-таки. – А я не сообразил вас по отдельности искать, думал, вместе сбежали.

Повезло, что так. Но вслух я этого, само собой, не сказала. Зазвонил телефон, Давид, нахмурившись, снял трубку, бросил короткое:

- Да.

Там что-то долго говорили, мужчине это не нравилось. Хмурился все больше, а потом даже ругнулся.

- Слушай, мне плевать, что там кажется следствию. Естественно, они хотят закрыть дело за неимением доказательств об убийстве. Только я в это ни хрена не поверю. Она была пловчиха, ты понимаешь? Как можно утонуть в малаховской луже, в принципе, неясно, особенно, если ты отлично плаваешь.

Я опустила голову, уперлась взглядом в сцепленные в замок пальцы. А вот это вообще нехорошо. Если такой человек, как Давид, интересуется смертью девушки, это кое-что значит. Что она совсем не простая девушка, как описывали ее в новостях? Только каким образом она может быть связана с Давидом? С какой стороной его жизни?

Он в нашем городе личность известная, официально владеет грузинским рестораном, неофициально занимается поставками наркотиков в большом объеме. Кому надо, об этом знают, Давид в этом деле уже много лет, и свой вес в городе имеет. Сейчас ему немного за сорок, красивый мужчина, стильный, женат, растит дочь. Вот такой с виду добропорядочный, но за красивым фасадом часто много чего интересного скрывается. А порой, и неприятного.

И все-таки я успела немного узнать мужчину и склонялась к мысли, что он человек порядочный. Наверное, это и стало главным критерием – я действительно верила, что он после кражи денег отнесется ко мне человечески.

- Рой носом землю, понял меня? – закончил разговор Давид. – Я никогда не поверю в несчастный случай.

Он повесил трубку, я так и сидела, глядя на свои руки. Я ни при чем. Вообще ни при чем. Не касается меня эта история. Не было меня в Малахово, не было, и все.

Андрей знает, что была.

Ему ни к чему встревать в эту историю, это факт. Так что он будет молчать. И уж точно ему не придет в голову рассказывать обо мне полиции. Хотел бы, сделал это сразу.

Я так погрузилась в мысли, что не сразу поняла, что Давид рассматривает меня.

- Иди, Ворона, - сказал все-таки, - я сам тебя найду, когда будет заказ. Сейчас о другом голова болит.

- Спасибо, Давид, - встала поспешно, он поморщился.

- Я делаю это не для тебя, - добавил все же, - а в память о Луке.

Кивнув, я быстро вышла и потопала по коридору. Почему-то щипало в глазах. Столько времени прошло, а все равно плохо становится каждый раз, когда слышу его имя.

На улице отдышалась, вечерний воздух лег прохладой на лицо. Я просто пошла вперед, теперь надо домой, но туда совсем не хочется. Мирон должен позвонить завтра в полдень с нового номера, старый он выбросил, я телефон оставила дома. Там сейчас слишком пусто, нечего делать.