Именно по этой причине в начале 1990-х, взяв власть, «демократы» начали системно удалять консервативное писательское большинство из информационного пространства, а вскоре их судьбу разделили и честные литераторы-либералы, ибо они вставали в «живое кольцо» вокруг Белого дома совсем не ради загогулин беспробудного Ельцина. Случившееся с Отечеством потрясло не одних патриотов. В «лихие девяностые» от отчаянья покончила с собой не только «красно-коричневая» Юлия Друнина, но и «либеральный» Вячеслав Кондратьев. Тем не менее, раскол литературного сообщества и разделение Союза писателей произошли по политическим мотивам. Возникли обласканная властью либеральная тусовка и патриотическое литературное гетто. Именно в ту пору сложилась «двухобщинность» отечественной словесности, о чем я подробно пишу в эссе «Желание быть русским. Заметки об этноэтике».

Тогдашние министерства культуры и печати жестко приняли сторону либеральной группы. Патриотическая община не только оказалась на положение изгоя, но и подверглась репрессиям. Чего стоит один штурм в октябре 1993-го особняка на Комсомольском проспекте, где располагался СП России. До начала нулевых консервативные писатели, особенно русского направления, жили и работали в полуосаде, особенно в Москве и Петербурге. В губерниях, традиционно консервативных, сочинителям жилось полегче. После прихода в Кремль Путина и его установки на консолидацию общества ситуация, казалось бы, должна была резко поменяться, но этого не произошло, в значительной мере из-за позиции, занятой «Роспечатью»: царь любит, да псарь не жалует. У нас в Отечестве иногда решение задач государственной важности поручают тем, кто к Российской Державе относится примерно так же, как украинский диверсант к Крымскому мосту…

Но это случилось позже. А в середине 1990-х, несмотря на все усилия, консервативно-патриотическое направление оставалось в литературе преобладающим, хотя оно исчезло из эфира, из премиальных списков, с полос центральных газет. Для изменения реального расклада сил в писательской среде была инспирирована ударная смена литературных поколений, «совков» решили заменить молодежью. Да, смена генераций – это естественный в искусстве процесс, но он обычно идет постепенно, складывается из ученичества, преемственности, творческого состязания за умы и сердца читателей.

Помните: «от побежденного учителя…»? Но кураторы «сферы культурных услуг» сделали ставку на быстрое и решительное вытеснение «совписов» из процесса. Про чистку информационного пространства я уже говорил.

Для начала запустили такую систему «грантократии», когда преимущественно поддерживались лишь свои, либеральные, прозападные издательства, журналы, авторы. Хорошо помню, как министр печати Грызунов кричал мне, что ни копейки не даст ни «Нашему современнику», ни «Литературной России», едва в ту пору выживавшим органам патриотического большинства нашей словесности. Когда я спросил: «А на каком основании?» – он даже растерялся от такого нелепого вопроса. Не дам – и все тут! В свое время мы в ЛГ, готовя большой материал о грантовой политике Роспечати, запросили список книг, профинансированных агентством. Нарушая закон о печати, нам в этой информации отказали. Я обратился за помощью в Администрацию президента. Но даже эта могучая организация нам помочь не смогла. Видно, мы покусились на некую страшную антигосударственную тайну…

Но главным средством ударной смены поколений стала новая, неведомая прежде в нашем Отечестве, премиальная система. Суть прежней заключалась в том, что она при определении лауреатов ориентировалась на произведения, единодушно признанные профессиональным сообществом и востребованные читателями. Сначала успех – потом лавры. «Букер», «Национальный бестселлер», «Большая книга» и проч. построили свою работу на принципиально иных основаниях. Из потока новинок выхватывались сочинения, часто беспомощные, но отвечавшие трем основополагающим требованиям «новой российской литературы»: антисоветизм (откровенный), русофобия (чаще – полускрытая) и антитрадиционализм (скорее – декларативный).