В современной теории когнитивной истории определяющее значение отводится опосредованному информационному обмену, осуществляемому через использование продуктов целенаправленной человеческой деятельности – исторических источников^>66. Данный подход определяет ключевую роль таких понятий, как информационный ресурс человечества, фиксация исторического опыта, структурно-видовая классификация исторических источников, антропологическое изучение результатов целенаправленной творческой деятельности – вещей (документы учреждений, источники личного происхождения и артефакты российской эмиграции). В данном разделе проведен анализ историографии и источников по истории русской эмиграции 1917–1939 гг. В первом подразделе прослеживаются основные этапы изучения феномена русской эмиграции. Во втором подразделе дается общая характеристика структуры источниковой базы по видовому и функциональному признакам. В третьем дается характеристика каталогов основных зарубежных архивохранилищ российских документов, названы основные центры изучения русского зарубежья.

Историография: основные этапы исследования

Историография всякого крупного исторического явления, как правило, распадается на три основных этапа. Первый – это непосредственная реакция современников на событие, выражающаяся прежде всего в эмоциональной публицистической форме. Второй этап историографического развития связан преимущественно с ретроспективным осмыслением данного события его бывшими участниками. И, наконец, третий этап отражает возникновение возможности объективного научного исследования, более академического рассмотрения данного события последующими поколениями исследователей^>67. На каждом из трех этапов происходит качественная переоценка исторического события и его места в системе социального развития, связанная с ценностными оценками данного события. В первом случае эта оценка вытекает из доминирующих ценностей той эпохи, когда событие произошло. На втором этапе оценка события зависит в основном от стремления авторов исторических трудов поставить его в контекст политической истории с определенным знаком. И, наконец, третий этап характеризуется в большей степени ценностно-нейтральными оценками данного события. Такая логика развития историографии хорошо прослеживается именно на примере крупных общественно значимых событий – революций, войн, других общественных потрясений. Но именно они в концентрированном виде выражаются в явлении эмиграции, которое, с одной стороны, является порождением социального кризиса, с другой, само представляет собой крупное историческое явление и, наконец, с третьей, становится объектом изучения, радикально раскалывающим ценностные восприятия современников.

Если справедлива данная логика, то в историческом изучении русской эмиграции 1917–1939 гг. довольно четко выделяются три основных этапа: во-первых, время существования эмиграции как самостоятельного политического феномена (1917–1939); во-вторых, период ретроспективной оценки эмигрантскими историками феномена эмиграции, ее вклада в социальную, политическую историю Европы и мира XX в. (1939 – середина 50-х гг.); в-третьих, (1960-2000-е гг.) – период перехода к научному изучению эмиграции как сложного многообразного исторического явления.

Изучение эмиграции на начальном этапе ее существования имеет хорошую фактическую основу. Мы располагаем такими историографическими источниками, как лекционные курсы русских профессоров-эмигрантов от Харбина до Гарварда. В этих лекционных курсах уже даются оценки международной ситуации, экономического и политического положения в Советской России, революции, положения самой эмиграции. Анализ этих историографических источников позволяет раскрыть истоки историографической традиции. Особое значение для историографического изучения эмиграции имеет сопоставление этих исторических источников с документами личного происхождения, трудами ученых, а также публицистикой. Этот сравнительный анализ показывает, что материалы лекционных курсов не только были сделаны на высоком научном уровне (определявшемся научным уровнем высшей школы в дореволюционной России), но и имели оригинальный характер, поскольку представляли собой попытку объяснить события русской революции и возникновение эмиграции для широкой общественности Западной Европы. Можно констатировать, что многие важные идеи в области истории, социологии, философии XX в. вышли отсюда, как, например, концепция тоталитаризма, социология революции (П. А. Сорокин), структурная лингвистика (Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон). Каждый из трех этапов характеризуется различными установками авторов исторических сочинений об эмиграции, различными методами изучения данного феномена и различной источниковой базой. Первый период (1917–1939), с точки зрения исторического изучения эмиграции, характеризуется следующими чертами: основной целью этих работ следует считать доказательство определенного политического тезиса, и в этом смысле историография эмиграции во многом повторяет споры эпохи революции, которые были перенесены в эмигрантскую среду. Фактически это была борьба за выработку социальной идентичности для эмиграции как единого социального феномена. В этом контексте понятны споры республиканцев и монархистов, либералов и евразийцев, «возвращенцев» и их противников. Наиболее крупные системные работы о русской эмиграции принадлежат, несомненно, П. Н. Милюкову. Надо сказать, что П. Н. Милюков был первым и, вероятно, самым крупным историографом русской эмиграции. Он являлся основателем ее научного изучения. Его перу принадлежат как чисто политические работы: «Большевизм: международная опасность», «Россия сегодня и завтра», связанные с борьбой разных политических течений в эмиграции и предложенной им «новой тактикой», так и фундаментальные труды о русской эмиграции: «Эмиграция на перепутье», «Республика или монархия». Милюков впервые обобщил значительный эмпирический материал, доступный в то время; он дал характеристику различных течений внутри эмиграции, показал ее значение для сохранения преемственности русской культуры, в частности традиций либеральной политической культуры, и отстаивал эти традиции в политической борьбе своего времени. Труды Милюкова, в отличие от многих его оппонентов, сохраняют научное значение, остаются основой научного изучения постреволюционной эмиграции.