И была еще одна причина, по которой решился на авантюру. Я считал, что вся эта история с троновирусом – один большой фейк. «Посмотрите, что происходит, – говорил я коллегам, – пока мы там скупаем гречку и туалетную бумагу, доллар взлетел до ста рублей. Кто-то очень хорошо наживется на кризисе, кто-то уже считает маржу».

Плюс очередные поправки в Конституцию – их можно было провести под шумок, пока народ озабочен борьбой с неведомым вирусом. А в поправках – даже обнуление президентских сроков, что самое по себе в других условиях было бы невозможно. Немыслимо с точки зрения здравого смысла – у нас что, пожизненное царство теперь? Правда, в плане политики мне было фиолетово, кто у нас президент, но так или иначе я понимал, что власти страх перед вирусом только на руку.

Пока народ боится, его могут и ограбить, и обмануть. Запросто.

Короче, я был уверен, что вирус – это фейк. И планируемое интервью частично должно было подтвердить теорию. Причем, больше всего мне хотелось убедить в правдивости доводов самого себя. Чтобы не сомневаться, идти ли на очередную премьеру в «Колизей» – а вдруг дети там могут заразиться? Там же скопление народа, потенциальный источник заразы. Иногда я поддавался общей паранойе, и тогда мне становилось стыдно за «предательство» собственных идей.

А что если заразы на самом деле нет? Точнее – есть, но масштабы ее сильно преувеличены. Грипп и грипп – что тут такого? В мире постоянно мрут от него – и ничего. Для подтверждения мысли нужно был пообщаться с заболевшим. Лично.

Безумно?! Да, таким я и был – мне хотелось адреналина. Постоянно. Именно поэтому стал прыгать с парашютом в выходные. В Кучанах был специальный аэродром, где можно было за относительно небольшие деньги совершить прыжок, умудрившись не сесть жопой на линии электропередач, протянутые по соседству. Пока получалось не поджариться.

Интервью была сродни прыжку, только безумнее. Намного безумнее. Поэтому даже руководство не стал ставить в известность. Думаю, что редактору точно понравится, когда я ему принесу этот материал. Так сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Будет потом мне в ножки кланяться за то, что поднял рейтинг сайта на годы вперед. И пожинать лавры, ясен пень, если все выгорит.

Да что там рейтинг сайта?! Затея тянула на Пулитцеровскую премию. Не меньше! Не знаю, правда, давали ли ее провинциальным журналистам. Я про такие случаи не слышал, но что мешало попробовать?

Естественно, родным тоже ничего про вылазку не сказал. На место выехал в пятницу. Я знал, что вокруг больницы выставлено полицейское оцепление. Но было подозрение, что перед выходными контроль ослабеет. Так оно и оказалось – только наряд у главного входа. Там, где шлагбаум. И все!

Идеально.

Дело было уже вечером, а темнело нынче рано. Темнота – идеальное прикрытие для того, кто хочет забраться на охраняемый объект. Поглядев на постовых и убедившись, что они на месте – полицейские громко смеялись, несмотря на надетые маски, – двинулся вдоль забора.

Вчера приметил одну кошерную дырку в заборе. Надеюсь, за сутки ее никто не заметил и не заделал. Тем более, что я аккуратно примотал сетку, чтобы «вход» не было видно со стороны.

– Эй! – раздался оклик.

Резко развернулся, ожидая увидеть позади полицейского. Конечно, я еще не на другой стороне забора, но тоже неприятно – начнутся расспросы, что да зачем?!

Но, к счастью, обращение было не ко мне – к воротам подошел еще один страж порядка, и они начали втроем шумно обсуждать последние новости. Несмотря на то, что полицейские стояли на охране инфекционной больницы, шутки их крутились вокруг тех, у кого «троновирус головного мозга». Они высмеивали тотальный страх перед непонятной болячкой, а повязки называли «намордниками». Но при этом снимать не рисковали.