Но все-таки я считал, что сначала стоит сходить к бывшей жене и девочкам

моим девочкам,

чтобы извиниться! Пусть это ничего не изменит, слишком много ужасных вещей я сделал, но, по крайней мере, на душе будет чуть легче. Для этого нужно покаяться!

Я поднялся, умылся в редакционном туалете и тихонько выскользнул на улицу, закрыв дверь. Было воскресенье, и у Следственного комитета машин практически не было – это давало надежду, что хотя бы сегодня они будут не так активны в поисках. И будет время, чтобы сообразить, что делать дальше.

Понятно, что лучше сдаться. Попробовать слить информацию следакам про типов в черном, когда тех не будет рядом, конечно. Вряд ли это поможет избежать тюрьмы, но ничего другого, похоже, не оставалось.

В раздумьях добрел до знакомого подъезда.

– Ты?! – остановил знакомый голос.

Виолетта Ивановна. Удивительно, но теща была добра ко мне и после того, как мы с Аней развелись. Называла «Сашей», да и в целом по-прежнему вела себя, как родственница. Без злобы.

Но сейчас женщину было не узнать – глаза, казалось, налились кровью. Губы дрожали – это было заметно даже сквозь медицинскую маску. Мешки под глазами перекатывались, будто в них были живые трупы. Как в грузовике!

– Как ты посмел сюда явиться?! – прошипела теща.

– Я к Ане… к девочкам…

– Нет их! – резко отрезала она.

– Что значит, нет?

– То и значит. Это все ты! Я же знаю, Анечка рассказала по телефону, звонила из больницы, что ты, бестолочь такая, приходил к ним. После того, как… ты же в инфекционной человека убил…

– Я никого не убивал!

Прохожие уже начали обращать на нас внимание. Некоторые остановились, глядя на галдящую тетку и человека без маски. Человека, отличающегося от них.