— Все с тобой ясно, — хмыкнула она.

— Что тебе ясно? — У меня не было никакого желания продолжать этот разговор, но Громова не думала уходить, явно намереваясь высказать мне что-то еще.

— Не получилось с одним богатеньким, так зацепила другого.

— Что ты несешь?

— Ты просто жалкая, — выплюнула Громова. — Если раньше я думала, что ты хотя бы борешься за любовь, то теперь я вижу, что ты обычная дешевка, которая любыми путями пытается остаться в столице и вести роскошную жизнь. — Она кивнула в сторону Шевченко. — Я узнала его. Один из самых востребованных адвокатов, с очень крутой родней. Неплохо устроилась, — она усмехнулась. — Да и горевала по «большой любви» не долго, правда?

— Слушай, что тебе вообще от меня надо? — прошипела я, делая шаг навстречу сопернице. — Я вроде как не трогаю ни тебя, ни твоего драгоценного муженька, ты же за это переживала еще пару минут назад. Тогда какого черта ты сейчас предъявляешь мне какие-то претензии?

— Это не претензии, милочка, это констатация факта. Ты – обычная приживалка, которая ничего из себя не представляет и может привлечь мужчину лишь постелью.

— Что-то в тебе больно много яду для счастливой матери и жены, не находишь? — уколола я в ответ. Ульяна нахмурилась и бросила на меня злой взгляд.

— А что ты думала, что, если ты отстанешь от Шамиля, то все, я сразу забуду, кто ты такая и прощу то, что ты сделала?

— Я… — Здесь крыть было нечем. Я постаралась на славу, чтобы разрушить их брак. И мне нечего было сказать в свое оправдание.

Боролась ли я за свою любовь? Нет. На тот момент Шамиль ее уже убил, от нее не осталось и следа. Но мне было так страшно остаться одной, в незнакомом городе. Без кола, двора, образования и карьеры. Без мужчины. Без ребенка. Без семьи. Без возможности вернуться назад, к родителям и братьям. Я делала все, чтобы удержаться на плаву. Только и всего.

— Я ненавижу тебя и всегда буду ненавидеть. Из-за тебя я едва не потеряла ребенка, я лишилась мужа. И я надеюсь, что у тебя никогда не будет ни того, ни другого. Ты не заслуживаешь.

Эти слова, как хлесткая пощечина, заставили меня вздрогнуть. Я открыла рот в немом «ах» и поняла, что сердце забилось с удвоенной скоростью.

Ульяна вскоре ушла, и я осталась одна, но успокоиться все равно не получилось.

Я схватила второй бокал с подноса официанта, что вовремя решил пройти мимо меня и почти залпом его в себя опрокинула.

Эти слова… они были сродни проклятью.

Это было как раз то, чего я боялась больше всего на свете.

Я боялась, что у меня не будет семьи и ребенка.

Что Святослав передумает на мне жениться. Или нам что-то помешает. Или он меня разлюбит.

А еще, что я больше никогда не смогу забеременеть.

Что никогда не рожу ему сына или дочь.

В какой-то момент я поняла, что щеки горят, будто от настоящих пощечин, а руки трясутся. Отставив пустой бокал на один из столиков, я на негнущихся ногах отправилась искать уборную.

Плевать на макияж, плевать на красоту и на то, что подумают другие люди. Мне нужно было умыться холодной водой и сделать это, как можно скорее.

— Черт, этот вечер просто бесконечный… — прошептала я, когда, вернувшись из уборной обратно в зал, поняла, что Свят с кем-то сцепился. Точнее, вот-вот сцепится.

Я почти сразу отыскала возлюбленного взглядом и удивилась, когда поняла, что он с кем-то ругается.

Никогда не видела избранника таким. Агрессивным, злым, темным.

Я поспешила к нему, чтобы не допустить ругани или, не дай бог, драки, но удивленно затормозила уже на подступах к этой парочке.

— Алан? — удивленно протянула я, завидев, с кем именно разбирался Шевченко.