Через несколько минут он, нахмурившись, посмотрел на часы, явно раздраженный, как только может быть раздражен Действующий Деятель, когда его заставляют ждать. Потом снова вернулся к изучению меню, несомненно уже обдумывая способы, с помощью которых его можно улучшить и сделать более эффективным. Я вообще-то был удивлен тем, насколько он сейчас казался хорошо адаптировавшимся к своему положению, насколько сумел слиться с окружающей средой. Он выглядел так, словно и впрямь приехал сюда в отпуск, что для человека, насильно удерживаемого от привычной работы, от занятий миллионами, миллиардами нужных вещей, смотрелось просто великолепно и демонстрировало, что у него имеются очень мощные запасы приспособляемости, вплоть до полного отказа от должности. Когда эта художественная студентка появилась снова и протащилась на расстоянии крика от его столика, он поднял взгляд и слегка улыбнулся:

– Привет, моя дорогая. Как ты нынче вечером?

– Отлично, спасибо, мистер Элкленд. А вы как?

– О, прекрасно, просто прекрасно. Отлично провожу отпуск, спасибо. Итак. Есть ли нынче что-нибудь съедобное из этого скверно оформленного меню?

– Нет, к сожалению, нет. Шеф-повар заявил, что цыпленок по-турецки под соусом из клубничного йогурта и с жареными семечками подсолнуха, по всей вероятности, не причинит никому особого вреда, но мне кажется, он не вполне в этом уверен.

Мне прямо как в морду плюнули, правда-правда, честное слово! Я-то из кожи вон лез, чтобы очаровать эту художественную студентку, был таким очаровательным, что просто трудно себе представить, и не добился от нее ни единого слова. Вот вам живая демонстрация того, как на людей действует один вид безобидного профессора. Я ведь не описывал, как выгляжу я сам, не так ли? Напомните мне потом, и я это сделаю: у меня не такой уж плохой внешний вид, только вот он вроде как не допускает никаких компромиссов. Любое лицо всегда что-то выражает: а вот с моим проблема в том, что, хотя вам может не понравиться его выражение, вам все равно придется восхититься его силой и убедительностью.

– А как он выглядит, этот цыпленок? – с сомнением в голосе спросил Элкленд.

Официантка на минутку задумалась:

– Странно.

– Не могу сказать, что меня это удивляет. Ну, ладно, думаю, придется все же рискнуть.

– Что-нибудь выпить, сэр?

– Стакан вина было бы неплохо… Сколько времени это может занять? До завтрашнего дня?

– Ну, понимаете, он уже сегодня вечером изготовил одно блюдо, так что, вероятно, немного устал. Но я постараюсь убедить его сделать это для вас побыстрее, сэр.

– Спасибо, моя дорогая. – Элкленд радостно расплылся в улыбке, возвращая ей меню, откинулся на спинку стула и благосклонным взглядом окинул зал ресторана.

Я махнул ей, когда она проходила мимо, и попросил счет, закурил сигарету и приготовился к долгому ожиданию. Она, однако, вернулась прежде, чем я успел докурить, со счетом для меня и салатом для Элкленда, черт побери. А он ведь даже не заказывал никакого салата, и вот вам пожалуйста, сидит теперь и поглощает его, а прошло-то всего пять минут! Ясное дело, что дано одним, другим в жизни не получить.

Я расплатился и пошел прямо в вестибюль, где теперь стоял облаченный в униформу лакей, пытающийся притвориться очень занятым. Может, это потому, что сейчас мертвый сезон, а может, это самый малопосещаемый отель Игрового. В любом случае это отличный выбор для банды, желающей здесь укрыться. Приняв такой вид, словно я «один из своих», я осведомился, в каком номере проживает Элкленд, и лакей был рад оказаться полезным. Он сообщил мне это целых два раза, для него это явно было чем-то совершенно новым, что надо было что-то сделать. А когда я спросил его, где у них бар, он чуть ли не на руках меня туда отнес.