— О, нет! — возвела очи к небу подруга, уже облаченная в элегантное и облегающее красное платье, доходящее до середины бедра. — Из всех возможных вариантов ты выбрала худший! Причем, самый худший.

— В каком смысле? — поинтересовалась, как можно беззаботнее пожав плечами. Ровно настолько, насколько позволяли разбушевавшиеся нервы.

Варя лишь отмахнулась от встречного вопроса коротким:

— А… лучше тебе не знать!

В том-то и дело… она уже знала.

Стараясь не акцентировать на этом внимание, Катя нервно сцепила пальцы в замок.

— Где ты так долго бродила? — прокашлялась, все еще не рискуя подняться на ноги — колени дрожали. — Я заждалась.

— Нормально! — тихонько прикрыв за собой дверь, Варя почему-то перешла на шепот. — Я ее чуть ли не с собаками ищу, а она отдыхает в неглиже! Причем, в спальне моего брата!

— Как… брата? — подняться все же пришлось, ведь обещала Эдгару изобразить искреннее удивление. Хоть у самой и поджилки тряслись из-за необходимости водить за нос близкого человека. — Не может быть! Вы сами отправили меня… сюда.

Режим дуры активирован.

Прости, Варюша! Прости, родная!

— Еще как может! — последовал скомканный ответ. — Собирайся. Пора уматывать отсюда, и очень быстро.

Не теряя времени даром, она подбежала к кровати, и принялась торопливо запихивать в дорожную сумку всю разбросанную Катину одежду.

— Красавица моя! — приговаривала между делом. — Уже и разложиться успела. Только ты, дурёха, дверь попутала. Бегом все складывай. Я кому говорю?

Сбросив, наконец, с себя оцепенение, Катерина тоже присоединилась к «общественным работам».

— Варя?

— М-м-м?

— Мне кажется или ты боишься своего собственного брата?

Варвара замолчала на мгновение, очевидно, подбирая нужные слова.

— Нет, — смущенно улыбнулась девушка в итоге, — я очень его люблю. Даже слишком. Просто не хочу лишний раз провоцировать. Он у нас буквально помешан на личном пространстве. Да и характер у него… скажем, так… особо не забалуешь.

— Оно и видно!

— Что?

Внутренне застонала, искренне желая хорошенько треснуть себя по лбу.

Вот кто за язык, спрашивается, тянул?

Пришлось выкручиваться:

— Заметно, говорю, что характер у него — не сахар. Я впервые вижу тебя такой взволнованной.

Подруга звонко рассмеялась своим мелодичным голосом:

— Ну, это же наш Эдгар! Он приезжает к родителям довольно редко, по великим праздникам. Весь в делах. В работе. Но когда все же удостаивает своим вниманием… в общем, по струночке перед ним ходят все. Включая отца. Как-то так!

— С ума сойти!

Теперь многое во властной и самоуверенной натуре мужчины становилось более или менее понятным. Не привык он к отказам, и все тут.

— Знаешь, — зашептала вдруг Варька заговорщицки, — мне кажется порой, что папа наш… перед ним в чем-то сильно провинился. И теперь брат… этим «чем-то» крепко держит его за жабры. Впрочем, правильно делает. Зато никто в его жизнь с указаниями не лезет!

Ой, Божечки!

— С чего ты взяла?

— Все просто — отец не может смотреть ему в глаза!

— О, не выдумывай!

— Я серьезно! Не может. Секунда, другая, и отводит взгляд. Только с ним так. А нас с Марком прямо сверлит своими глазищами! И орет на нас, как резаный.

Катя призадумалась над словами девушки.

Верный признак, на самом-то деле.

Она вот тоже виноватой себя ощущала, а потому прямых взглядов в сторону Вари избегала. Только когда «сборы века» были завершены, решилась посмотреть ей в глаза. А стоило это сделать, мгновенно забыла о собственных переживаниях.

— Ты плакала?

— Нет.

— Ты же плакала!

— Да!

— Из-за меня возникли проблемы с родителями?