«Ну, надо же, даже тревожные нотки в голосе подделал!» - Не знай она его, может, и повелась бы на эту речь, но беда, или счастье, в том, что Алёна прекрасно знала, что он ни за что не будет беспокоиться, как и раньше, впрочем. 

- Спасибо, - она растянула губы в улыбке и перевела взгляд на подругу. – Ты просила зайти, что случилось? 

Маринка уже открыла рот, но этот невыносимый мужчина вновь влез в разговор. 

- Это была моя просьба. 

Алёна обожгла его взглядом и, сложив руки на груди, уставилась в упор на Лёшу. 

- Я повторю вопрос, - холодно сказала девушка. – Что произошло? 

- Дело в том, что... - начал Пименов, но телефонный звонок прервал его. – Прошу прощения, – ответил он двум девушкам и снял трубку: - Привет, малышка... Да, мне пришлось раньше выехать, и я не хотел тебя будить... Да, сегодня всё в силе... Извини, я сейчас на встрече и не могу долго разговаривать... Да, я тебя тоже... Всё, пока. Целую. 

Пока он трепался по телефону, Алёна чувствовала, что с каждым словом она всё сильнее закипает. И пока окончательно не взорвалась, наклонившись к Маринке, прошептала: 

- Когда он закончит свои сюсюканья по телефону, пусть приходит в кабинет, если ему что-то нужно. 

- Да я сама не знаю, зачем было через меня тебя вызывать, я всё отдала его секретарю, кстати, довольно милая девушка, и без высокомерия. 

Алёна, округлив глаза, смотрела на подругу. 

- Значит, она идеальный секретарь, в отличие от нас, - ответила она. – Дай мне кофе, и я пошла, иначе, если я услышу ещё хоть одно слово о «малышке», то попросту прибью его. 

- Окей, - кивнула Маринка. А Алёна, насыпав себе кофе, направилась к выходу, успев, однако, поймать на себе злой взгляд Пименова, но даже и тогда не остановилась, покинув кабинет.

7. Глава 7

Каменский. Июль 2000 года. 

Очередной летний вечер они заседали в маленькой беседке во дворе. Весь день проведя на пляже, теперь ребята наслаждались вечерней прохладой. Девочки завороженно слушали, как Лёшка поёт под гитару. Даже Алёна, до этого момента думавшая, что он вообще ничего не умеет, кроме как грубить, была несказанно удивлена, услышав, как Пименов поёт. Глубокий голос, переливающийся множеством обертонов, словно пробирался под кожу. Алена, как и остальные, словно загипнотизированная, тихо подпевала или же просто слушала. Лёшка редко брал гитару, но если это происходило, то он разительно менялся: глаза утрачивали своё жесткое выражение, а песни, которые он выбирал, вызывали мурашки на коже девушки. Вот и сейчас он запел ту, которая, как электричество, прошлась по нервам Алёны, резонируя с её внутренним настроением, и от этого ещё больше цепляя. Девушка сидела на скамейке напротив него и не могла отвести взгляда от парня. Создавалось впечатление, будто он пел для неё. Хотя, так, наверное, думала каждая из трёх девочек. Леша в последний раз прошелся пальцами по струнам и отложил гитару. Моргнул, и вновь стал заносчивым и препротивнейшим типом. 

- Что вы все замерли, как перед молитвой? – развеселился парень. 

«Ну, вот и кончилось волшебство, принц вновь превратился в жабу», - подумала девушка и откинулась на руку Димки, позволив ему обнять себя за плечи. Они встречались уже неделю, с того похода в ларёк. Тогда, уже подходя ко двору, Дима придержал её и поцеловал. Девушка не стала шарахаться, собственно, она этого и ждала весь вечер. Они целовались какое-то время, уйдя с дороги в тень живой изгороди из винограда, а после вернулись, уже держась за руки, к друзьям. Рома, конечно же, не упустил момент и постебался над Димкой. И вновь этот непроницаемый взгляд, а когда девушка повернула голову, то заметила, что Лёша сначала посмотрел на её ладонь в руке Димки, а потом поднял глаза на неё, и его губы сложились в презрительную улыбку. Но когда девушка с вызовом посмотрела на него, так же, молча, отвернулся и продолжил разговаривать с Ромкой.