- Я очень на это надеюсь, - хрипло проговаривает мужчина и резким движением прижимает меня всем весом своего тела к стенке. Даже в полумраке коридора вижу, как его карие глаза становятся еще темнее. - Иначе, ты об этом очень сильно пожалеешь.

Его губы накрывают мои в жадном поцелуе. Дыхание перехватывает, а ноги немеют. Напору этого человека невозможно сопротивляться, и я сдаюсь, позволяя ему властвовать над своим телом. А всего в нескольких метрах от нас заливисто смеется его дочь и моя подруга, которая ни в коем случае не должна узнать о нас.

6. Глава 5. София

Тамерлан отпускает меня, только когда в зале множество голосов начинают нараспев голосить «с днем рождения тебя», перемежаясь с шуршанием фейерверков, которые обычно устанавливают на торт.

Не обронив ни слова, он достает платок из кармана идеального пиджака и оттирает помаду со своих губ. Ни на одну секунду он не отводит пронзительный взгляд с моих глаз и, убедившись, что пятен на белой ткани больше не остается, Тамерлан разворачивается и уходит прочь.

Громко втягиваю воздух носом, осознавая, что все это время я не дышала. Сердце громкой пульсацией отдается в ушах. Что только что произошло?

Оказалось, что уборная была прямо напротив меня, и войдя в нее, я запираю дверь, несколько раз перепроверив замок на исправность. Опираюсь трясущимися ладонями на прохладный керамический край раковины и поднимаю голову, с ужасом разглядывая свое отражение в зеркале. Размазанная на половину лица помада, грудь вздымается так часто, будто я бежала марафон, щеки пунцовые, а от укладки не осталось и следа.

С остервенением вытаскиваю салфетки из настенного держателя и принимаюсь очищать лицо от пятен. Дотираю до такой степени, что измученная кожа сама становится красной, а глаза блестят от переполняющих меня эмоций. Каждый участок тела, к которому руки Тамерлана бесстыдно прикасались, горит похлеще ожогов после нескольких часов на пляже под палящим солнцем.

- Это был просто поцелуй, успокойся, - дрожащим голосом говорю своему отражению в зеркале.

Понимаю, что о возвращении на праздник и речи быть не может. Я не в состоянии изображать радость на лице и поддерживать разговоры. Все что я хочу сейчас сделать – это провалиться сквозь землю, чтобы меня никто и никогда не нашел.

Ополоснув лицо холодной водой и вытерев поплывшую косметику, я с глубоким выдохом решительно выхожу из своего убежища. Пытаюсь всеми силами поддерживать уверенность в каждом шаге и молюсь, чтобы не встретить по пути знакомые лица.

Успешно минуя коридор, прохожу через зал, с радостью заметив, что все расселись по своим местам и устремили свое внимание на то, что происходит на противоположной стороне. С легкостью узнаю голос Тамерлана. Он стоит, оглядывая всех людей своим тяжелым взглядом и говорит какой-то тост, а затем все начинают ему аплодировать и перестукиваться бокалами.

- Софка! – слышу голос подруги, которая в этот момент встала из-за стола, чтобы обнять своего отца. Затылок начинает покалывать. Я на физическом уровне чувствую, где именно сфокусирован взгляд Тамерлана. Прибавляю шагу, делая вид, что не замечаю ничего и никого вокруг.

Плевать на то, что подумают другие, а перед Кристиной объяснюсь завтра. Совру, что почувствовала себя плохо и не хотела привлекать внимания.

Буквально вываливаюсь из ресторана и нажимаю несколько раз подряд на кнопку лифта, будто это может его ускорить. Как назло, экран над кабиной показывает, что он находится на одном из этажей и даже не планирует сдвигаться с места. В сердцах бью по металлической раздвижной двери.