– Кира! – До моей руки дотрагиваются, я вздрагиваю, прихожу в себя от своих мыслей. Удивленно смотрю в карие глаза цвета «Нутеллы». 

Откуда он знает мое имя? Вроде я ему его не называла. 

—Ты знаешь мое имя? 

Мужчина усмехается. Как волшебник, извлекает из внутреннего кармана куртки мой паспорт. Ношу его всегда с собой, поэтому в момент аварии паспорт был на соседнем сиденье. Видимо, его нашли сразу. Ручная эксклюзивная обложка, позволяющая хранить еще водительские права, медицинский полис и другие документы – однозначно документ мой. Да, в некоторых вещах я зануда еще та. Кстати, в обложке еще спрятана заначка, немного, но сейчас я рада, что у меня есть наличка. 

– Случайно нашел, когда осматривал машину. – Алан протягивает мне документ. – Береги его, он тебе потребуется для возвращения домой.

– Ты меня отвезешь в город? – без особой радости спрашиваю. Меня никто не ищет, значит, нет смысла появляться перед глазами Кирилла. Лучше сразу в город покрупнее, где есть аэропорт. 

– Тебе здесь оставаться опасно. Отвезу тебя в аэропорт.

Он умеет читать мысли? Чувствую озноб вдоль позвоночника. Не хочется быть открытой книгой для этого человека. Алан внимательно смотрит мне в глаза, считывает с моего лица эмоции, при этом свои держит под контролем. Я все никак не могу понять, он сердится на меня, что подслушала разговор, когда он был с женщиной, или не заостряет на таких вещах внимание. 

– Сегодня ночью, когда все уснут и в поселке погасят свет, мы уедем. Тебе придется спрятаться. 

– Звучит, как сюжет боевика. – Широко улыбаюсь, представляю себя в багажнике, накрытой каким-то мешком. От этой картины мне становится смешно. Алан хмурится, подозрительно на меня смотрит. 

– Представила себя в багажнике, в мешке, связанной по рукам и ногам. Кстати, можно так и сделать, еще кляп в рот, сойду за мешок с картофелем. У вас тут картофель выращивают? – Смеюсь. – Это от нервов! – Прикрываю рот ладошкой. 

Мое веселье не поддерживают, даже не улыбаются. Бесчувственный чурбан. Ведь понимает, как меня не на шутку колбасит, мог бы успокоить как-нибудь. Обнять, например. Стоп. Объятия – лишнее. Вот сказать что-то ободряющее можно. 

– Алина будет в безопасности, пока тебя не будет дома? – За Алину мне тревожно. Усман сумел во мне посеять зародыши страха за чужую жизнь. Он так спокойно вошел в этот дом этим днем, никто ему не помешает вернуться. 

– За Алиной присмотрят. – Алан встает, я следом за ним вскакиваю на ноги, понимаю, что он сейчас уйдет и оставит меня наедине со своими мыслями. Думать сейчас мне не хочется. 

– Я могу сейчас, не дожидаясь вечера, принять душ? 

– Душ? 

Странно на меня смотрит, от его взгляда у меня сначала возникают мурашки по всему телу, а потом начинает не на шутку лихорадит. Непонятная реакция тела. Наверное, у меня температура, а не стресс, хотя и это тоже. Я пытаюсь поставить себе диагноз, но в очередной раз убеждаюсь, что медицина все же не мое. Все выученное для сдачи сессии напрочь забыто. Кратковременная память. Бабушка явно промахнулась с выбором профессии. 

– Да, конечно. Я скажу Алине. – Алан отворачивается, выходит из кухни. 

Я опускаюсь обратно на стул, подпираю голову рукой и смотрю на свой телефон. Если быть честной перед собой, то мне сейчас и позвонить некому. Нужно вернуться домой, но не для того, чтобы вступить в борьбу с родными за наследство бабушки, а начать все с чистого листа. Мне двадцать лет, значит, еще не поздно что-то поменять в своей жизни. Брошу медицинский, все равно из моей головы все вылетает, как только в зачетке появляется «хорошо». Займусь брэндированием компании бабушки на рынке. Сама бабушка об этом задумалась совсем недавно, хотя ее продвинутые менеджеры, и я в том числе, о брэнде говорили давно. Работы предстоит много, значит, мне некогда будет убиваться по родителям и по неудачной личной жизни.