Как они стоят строями и впервые видят меня, когда я «случайно» прохожу. Как завидуют моему мужу, когда я обвиваю его шею и целую в щеку так, что платье задирается прямо напортив роты.

Как через пару дней впервые вижу в глазах замысел «а может быть это возможно…?»

И как он решается. На этот прыжок со скалы. Догадываясь, что его может ожидать.

– Сколько их было?

– Больше тридцати.

– Когда это было в последний раз.

– Вчера.

Он имел меня прямо на полу на ковре.

Клиентка встает и показывает ссадины и потертости в районе ягодиц и крестца.

Я не просила её об этом.

Я целовала его лицо, говорила, что люблю его. Чтобы он жестче меня ебал.

Было очень жарко, и я видела в отражении на натяжном потолке как отбойным молотком работают его голые ягодицы у меня между раскинутых в разные стороны ног.

Я представляла, что муж застукает меня. Увидит меня под одним из призывников, которых он гоняет целый день.

И сходила с ума от того как твердая палка раздвигает мою дырочку, даже если я сопротивляюсь.

Он мял мою грудь и драл меня, как кот весной дерет кошку. Я кончала без остановки от его молодого ретивого члена.

А он не унимался и вгонял его глубже и глубже.

Я царапала ему спину, чтобы он похвастался в части. И заставляла его ебать меня еще более грубо.

– Вам пора. У меня скоро будет следующий пациент.

– Я не закончила.

– А я – да. Продолжим в следующий раз.

Его торс сводил меня с ума. Туго затянутый в белую накрахмаленную рубашку, он строгим белым треугольником не выходил у меня из головы.

Да, я просто сидела на задней парте и млела от своего нового молоденького препода.

– Таким образом в августе 98го года в экономике России сложился так называемый «Идеальный Шторм», когда несколько не связанных между собой негативных фактора сработали одновременно и в стране произошел дефолт, – Голос Джейсона доносился откуда-то как-будто издалека. Словно я слушала лекцию какого-то умника на ютубе.

Красивый как бог: сильные руки, которые хорошо можно было разглядеть, так как он закатал рукава. Волосатые запястья с дорогими часами и то как он сжимал мел… Иногда я ловила себя на мысли, что уже несколько минут подряд не только не пишу конспект, но и не слушаю то, что он говорит.

Только вожу расширенными зрачками по его статному мужскому силуэту. А его голос: тембр сводил меня с ума. Я просто таяла и растворялась на лекциях, покачивая ножкой под столом.

В общаге перед сном я не могла не думать о том, как однажды он пылко схватит меня и сделает это грубо, не спрашивая даже моего имени. А я буду сопротивляться ради приличия, царапать пальцами его плечи и стонать оглушительно громко.

Жаль, в общаге я не могла себе позволить делать это в полный голос. Лишь тихонечко под одеялом, чтобы другие девочки (которые скорее всего делали тоже самое перед сном) не услышали.

Лекция закончилась и Джейсон, развернувшись на каблуках так, что я смогла заценить его крепкие бедра и непропорционально мощные ягодицы, из-за которых половина потока едва сдерживала свои томные вздохи, взял ноутбук и с его фирменной милейшей улыбкой осмотрел зал.

– На этом все, увидимся в Тиндере…

Это было его фирменное прощание. Вот так игриво наш 32летний препод по международной экономике завершал каждую лекцию.

Сказать, что я сохла по нему – значит ничего не сказать. Я вообще ни о чем думать не могла до конца дня, если с утра была его лекция. Только ждала момента, чтобы добраться до общаги и снять напряжение парочкой быстрых рывков.

В отличии от других девочек, которые снимали это напряжение разговорами о Джейсоне в курилке, я считала это вульгарным: делиться что и как сделала бы с ним, оставшись наедине с другими девочками я не хотела.