К счастью, заговаривать со мной больше не пытались, а встали аккурат перед поворотом, сразу за которым через два дома располагался «Розовый куст». Видимо, для того, чтобы не светиться рядом с «ночлежкой», а особенно рядом со мной. Я подхватила сумку и пьесу с колен, свободной рукой повернула ручку, и вылетела из мобильеза.
– Эри Армсвилл, вы ничего не забыли? – поинтересовались мне в спину, явно намекая на благодарность.
– Я? Нет. На всякий случай могу проверить сумку, если хотите, – мало ли, вдруг ваши коллеги решили оставить себе что-нибудь на память!
Ответа я дожидаться не стала, с гордо поднятой головой и широко расправленными плечами направляясь в сторону гостевого дома. Портье оторвался от чтения книги только для того, чтобы выдать мне ключ, самый обычный, с деревянным брелком и выбитым на нем номером комнаты. Я знала, что сейчас в богатых гостевых домах используют ключи с магическими схемами-близнецами. То есть на замок и на ключ наносится одна схема, и открыть замок можно только этим ключом, но где уж мне до богатых гостевых домов!
Вспомнился пренебрежительный взгляд его светлости, и желание треснуть его пьесой вспыхнуло с новой силой.
– Хорошая моя, – погладила верхний листочек. – Не бойся, завтра я тебя отвезу обратно эри Люмец. И никогда не буду бить тобой всяких… его светлостей!
Вошла в комнату и, только положив пьесу на стол, вспомнила, что забыла зайти в небольшую пекарню в конце улицы – за своим законным ужином, ради которого я каталась на мобильезе. Да что же такое-то, а!
Топнув ногой, развернулась и застыла.
В моей комнате, сверкая глазами, сидел золотой лев.
Глава 4
Райнхарт
Не день, а гьердов подарок!
Сначала бомба, потом алая схема. Потом рыжая девица, которая хамит как дышит. И как шоколадный лев на именинном торте – отказала схема навигации в мобильезе, в результате я долго кружил по узким улицам захудалого райончика вместо того, чтобы сразу отправиться домой.
Кто вообще придумал назвать гостевой дом «Розовый куст»? У них хотя бы кто-нибудь останавливается с таким названием? Или только цветочницы-драматурги?
Я явно был не в себе, когда решил, что девица из какой-то глубинки, без капли магии и с ядовитым, как жала орийских пчел, языком хочет меня убить. Естественно, хладнокровно и расчетливо, а не после допроса. Жажда огреть меня чем-то тяжелым так и горела на хорошеньком личике Алисии Армсвилл, когда я велел ей подписать отказ от претензий.
А как она разозлилась из-за матери! Если бы кто-то угрожал мне моей семьей, я бы тоже хотел этого кого-то втоптать в брусчатку. Разница между мной и Алисией была в том, что я мог это сделать, а она нет. Но при этом нарывалась на урок… вежливости.
Она просто на него напрашивалась!
Но отсутствие хороших манер – не преступление. Эри Армсвилл просто оказалась не в то время не в том месте. Даже вопрос об авторстве был лишним. Хватило одного взгляда на то, как она прижимает свое творение к груди, чтобы понять, насколько ей дорога пьеса. Это стало последним штрихом к железным фактам, что сегодня я просчитался.
А еще ведь гордился тем, что разбираюсь в людях и могу с первого взгляда определить, какой передо мной человек! Но видимо, все эти нападения ударили по мне сильнее, чем я думал. Не помню, когда в последний раз терял над собой контроль и давал волю чувствам.
Это недостойно герцога.
Недостойно будущего монарха.
Я будто обезумел.
Все дело в том мальчике. Он напомнил мне совсем о другом ребенке. Мальчика с площади Рэстридж отыскал, с ним все в порядке, в отличие от…