Я демонстративно раскрыла дверь и указала жестом на выход. Ханна не спешила, было видно, что она придумывает, чем бы меня посильнее задеть. Потом, медленно поднявшись, она подошла к дверному проёму и процедила сквозь зубы:

- Не думай, что ты будешь счастлива с ним, я найду способы, чтобы этому помешать. Мой муж вернётся ко мне и детям, а ты, - она злобно указала на меня пальцем. – Ты останешься никому не нужной и всеми осуждённой!

С этими словами она гордо подняв голову удалилась из моей лавки зелий, оставив на душе глубокую рану, от осознания того, что у меня больше нет сестры. Мириться с таким ко мне отношением я не собиралась. Прощать и оправдывать её поведение после огромного вороха оскорблений в мой адрес, не было сил. Я сделаю то, что задумала, а они пусть делают, что хотят, плевать!

Я вышла на улицу, подождав, пока Ханна уйдёт за угол здания, и увидела так удачно остановившуюся рядом с моей лавкой коляску. Кучер смотрел на меня, будто ожидая, что я подойду, и я подошла.

- Вы свободны? – на всякий случай уточнила я его.

- Да, госпожа, - ответил он. – Куда изволите ехать?

- Мне нужно в Эверфиль, отвезёте?

- Далековато это, - замялся кучер. – В дороге придётся останавливаться.

- У меня там важное дело, если согласитесь подождать и привезти меня обратно, заплачу двойную цену.

Кучер довольно потёр бороду и согласно закивал головой:

- Садитесь, госпожа, под крышкой сидения мягкие подушки, устраивайтесь поудобнее, дорога будет дальней.

7. 7. Дорога в Эверфиль

Кучер не обманул, я приподняла крышку деревянного сидения, обитого кожей, и нашла в рундуке под ним несколько удобных подушек, которые я разместила под спину и по бокам от себя. Дорога действительно не близкая, я ни разу не была в Эверфиле, но слышала, про бесконечную скучную поездку туда от своей тётушки Макбет.

Приготовившись долго смотреть на однообразные скучные пейзажи вдоль дороги, я устроилась поудобнее. Кучер хлестнул свою лошадь поводьями и мы тронулись в путь. Когда ты вынужден просто проживать время, не обременяя себя никакими занятиями, в голову лезут всякие разные мысли. Вот и я, сначала думала о сестре и её несправедливом ко мне отношении, потом вспоминала наше детство и то, как я всегда была на втором месте, после Ханны. Лезли мысли о родителях, про то, что с их стороны было нечестным потакать капризам старшей дочери и прививать терпимость и великодушие младшей.

Дома меня стали открыто любить и поощрять, только после того, как Ханна вышла замуж и уехала жить в замок к своему супругу. Такие недолгие три года счастья. И даже теперь, когда мне казалось, что я полностью вышла из тени своей старшей сестры, на мне зажглась эта проклятая метка. Зачем она мне? Чтобы меня снова сравнивали? Чтобы лезли с советами, ставя её в пример? Чтобы обвиняли в том, в чём я совершенно не была виновата.

Как работает сознание человека, для меня тёмный лес. Настолько тёмный, что полностью погрузившись в свои мысли и рассуждения, я вдруг поймала себя, что думаю совершенно не о том. Как я переключилась на Мейсона, я не поняла. А вот то, с каким волнением я представляла, как он берёт меня за руку, меня напрягло. Было ощущение, что мысли в его сторону не поддаются моему контролю.

То есть мне хотелось его обвинить, а представлялось, как он стоит рядом. Появлялось здравое решение оттолкнуть и послать куда подальше, а мозг подкидывал картинку, где он меня притягивает к себе и крепко обнимает. Это меня начинало бесить. Я тряхнула головой, чтобы отогнать непрошенные видения, и начала сосредоточенно разглядывать деревья, которые плотными рядами стояли вдоль дороги, по которой мы ехали.