Вообще, моя мама никогда не жаловалась на свою жизнь, даже сейчас этого не делает. Но постоянно беспокоится за меня и Дениса. Как мы питаемся? Не ссоримся ли?

Я отвечаю размыто, боясь задеть опасную тему – тему моего нынешнего соседа Войнова. А потом и вовсе сворачиваю разговор, испытывая угрызения совести.

Сначала я врала ей про наши отношения с Остапом. А теперь, по воле Аверина, скрываю о том, что тот живёт с нами... Ложь в моей жизни выросла до неимоверных размеров, чего прежде никогда не было. И я не знаю, когда наступит конец...

Ширма примерочной с шумом распахивается, привлекая моё внимание.

– Ну-у? Что думаешь? – спрашивает Васька, вертясь перед зеркалом.

На ней ультракороткое чёрное платье.

– Зачем оно тебе? Куда ты в нём пойдёшь?

– Да я так, на всякий случай...

Она кажется смущённой. Опустив взгляд, разглаживает невидимые складки на подоле платья.

– Случай? – переспрашиваю я, поднимаясь с пуфа. Подхожу поближе. – Только не говори мне, что намечается выпускной.

– Нет, все решили, что это бессмысленно, – сразу успокаивает меня Василиса. – Выпускной будет в следующем году, после одиннадцатого. А платье я хочу купить на случай, если попаду на свадьбу твоей мамы.

Свадьба моей мамы?

Сейчас я словно слышу об этом впервые, настолько много всего произошло за последнее время. Но ведь Вася права – свадьба назначена. Денис с мамой подали заявление.

Васька замечает моё озадаченное лицо и начинает тараторить:

– Ты не подумай, я не напрашиваюсь! Да и не решаю ничего такого. Только вот моя мать все уши прожужжала отцу о том, что нас пригласили. Я так понимаю, это сделала твоя мама, ещё до больницы.

– Да, вполне может быть. Я ничего об этом не знаю. К тому же обстоятельства изменились – ведь она в больнице.

– Как она, кстати? – меняет тему Васька, вновь взглянув на себя в зеркало.

– Говорит, что хорошо. Надеюсь, это, и правда, так.

Даже если маму выпишут вот прямо сейчас, и у неё будет куча времени, чтобы подготовиться к свадьбе, она вряд ли этого захочет. Любовь, конечно, иногда слепая, но не настолько же... Все эти дети Аверина и как минимум одна его измена наверняка повлияют на мамино решение очевидным образом. Она уедет. Возьмёт меня под мышку и испарится из этого города.

Буду ли я тосковать по нему? Нет...

Буду ли я тосковать по Ваське? Да...

Буду ли я умирать от тоски по Остапу?..

Определённо! Но это пройдёт.

– Ну так что скажешь? Насчёт платья? – не отстаёт от меня подруга.

Отвечаю совершенно искренне:

– Почему чёрное? Вроде бы не траур!

– В белом или просто светлом я как корова. А черный всё удачно скрывает, – с совершенно серьёзным лицом приводит свои умозаключения Васька.

Опять она об этом! Василиса и её комплексы... Я уже даже не удивляюсь и просто поддакиваю:

– Ты права, чёрный цвет – идеальный для твоей фигуры. А когда пойдём в пиццерию, не забудь, что выпечка, в отличие от цвета платья, увеличит тебя в объёме.

– Эй! Пицца – святое! – воинственно заявляет она. – А диеты – не моё. Там же дисциплина нужна... А я как-то с ней не очень дружу.

Я хватаюсь за штору и сдвигаю её до конца, закрывая Ваську внутри примерочной.

– Переодевайся, покупай платье и пошли. Что-то аппетит разыгрался от всех этих разговоров о еде.

Васька хихикает, но всё же остаётся внутри и достаточно быстро переодевается в свою одежду. Потом расплачивается за платье, и мы выходим из бутика. Спускаемся на первый этаж большого торгового центра и идём прямиком в пиццерию. Делаем заказ, потом долго его ждём, устроившись за столиком в самом углу.

Мы с Васькой не говорим о школе, где-то даже избегая этой темы. По факту она сейчас оставила тех, с кем всегда общалась, и выбрала меня. Я, конечно, благодарна... но всё ещё не понимаю, когда всё пошло не так.