– В смысле? – сиплю еще ниже.
– Боже, Даня… – бурно вздыхает кобра. Наваливаясь на меня, раздувает капюшон. И при этом, словно кошка, мнет когтями грудак. – Ну, так что? Поможешь?
Вдруг под вторым пунктом окажется минет. Имею ли я силу отказаться? Ни за что, блядь!
Сука, список! Сука, Марина Чарушина!
Мама Таня, батя Чаруш, Чара… Мозг сдавливает раньше, чем я добираюсь до середины списка.
– Помогу, – выбиваю решительно.
Ведьма тотчас в сладкой улыбке расплывается.
– Чудесно, – мурлычет она. Сдавливает и мою грудь. Адски сжимает, пока я жду, когда она озвучит свою хотелку. – Моя цель – пойти в бар, – в подтверждение маячит перед моим лицом телефоном. – В настоящий бар! И еще там напиться хочу…
– В бар, блядь? – разочарованно выдыхаю я. – В бар?!
– Тихо ты, – шипит, прижимая к моему рту ладонь. От этого еще сильнее наваливается. Черт, по-чесноку, она полностью лежит на мне. И тот факт, что из дома в любой момент может кто-нибудь выйти, не подгоняет меня ее оттолкнуть. – Никто не узнает, – крадется мне в уши дьявольский шепоток ведьмы.
И эти глаза, блядь… Я подыхаю.
Кусаю ее, пока не пищит и не отдергивает ладонь.
– Хочешь, чтобы Чара мне яйца оторвал? – выдаю приглушенно, со злостью.
– Не оторвет, – заверяет Маринка так же эмоционально, усиленно дуя на укус. – Если ты не расскажешь. А я уж точно нас не выдам!
«… нас не выдам…»
«..нас…»
Нет, это определенно какая-то хуйня. Даже звучит стремно. Я не должен соглашаться.
Испускаю сдавленный стон, когда кобра, скользнув по мне гибким и таким, блядь, манящим телом, разворачивается. Раскинувшись рядом, закидывает руку за голову. Качает гамак и мурлычет на пониженных какую-то мелодию. Вслушиваюсь, пытаясь понять, откуда эта хрень?
Список, блядь! Список, Тоха!
– Когда ты хочешь туда пойти?
Не подозреваю, что в тот момент и начинается моя капитуляция.
– Сегодня!
***
Домой возвращаюсь каким-то пришибленным, и вместе с тем гудит в крови давно забытое предвкушение. Я на нем стараюсь не зацикливаться. Убеждаю себя, что ничего плохого не допущу. Мы с коброй просто пойдем в бар, проведем там немного времени и разбежимся по домам.
Только переступаю порог дома, со второго этажа, лениво тряся голыми сиськами, спускается заспанная Юка. Она здесь только вторую неделю, а уже вызывает у меня приступ тошноты. Не знаю, кто именно ее пялит – отец или мать, а может, что, скорее всего, вместе – но меня реально до блеванины точит один ее вид.
– Привет, сладкий… – толкает Юка, пока разминаемся.
– Привет, – бросаю на ходу.
На верхней площадке сталкиваюсь со второй шлюхой. Каро, в отличие от Юки, всегда стесняется меня и сама стремится быстрее сбежать, но мое омерзение от этого не меньше.
Продолжая идти, ртом дышу. Не хочу хапать стоящий на этаже приторный запах похоти и разврата.
– О-о-о, – все, что выдает при виде меня мать.
Я на нее и вовсе не смотрю. Тупо тулю в свою берлогу.
Переступаю порог. Проворачиваю замок. Врубаю сплит. Сажусь за ноут. Сую в уши наушники. Рамштайн на максимум.
Ду хаст, блядь.
С обоев экрана глаза кобры смотрят. Сглатываю и медленно выдыхаю, прежде чем клацнуть по значку рабочей программы.
Ду хаст…. Ду хаст михь[1]…
[1] Ду хаст… Ду хаст михь… (нем.) – Ты… Ты меня…
5. 5
Давай, всасывай осторожно. Не торопись.
© Даниил Шатохин
– Нет, нет, нет, – рублю скоростным составом, едва вижу кобру. Пока она становится в позу, закатываю глаза и возношу небу все свои проклятия. За что, блядь? Свирепо выдыхаю. Вставляю в рот сигарету, затягиваюсь и сердито пуляю окурок в траву. Впиваюсь в ведьму липким взглядом. – В этом ты не поедешь, – выдаю безапелляционно.