Ориэлла томно вздохнула и облизнулась.

Собственно, на этом и закончилась торжественная часть. Ни тебе вдохновляющей речи, ни психологических манипуляций. Думают, что все и так на все согласные, пафос разводить ни к чему. Это они зря!

Адель, прикусив губку, недобро косилась на остальных. Эта девочка с амбициями, уж она точно решила без жениха не оставаться. На пять женихов у нас пять лишних невест. Надо ждать подстав и покушений.

Но Доримена, зашедшая перед сном поболтать, развеяла мои подозрения.

– На любое прямое воздействие, магическое или физическое, даже на злые слова сработает оповещение. Провинившаяся может быть отчислена моментально, а этого никто не хочет.

Значит, будут гадить исподтишка.

– Ты не веришь в людей, – сделала вывод Доримена.

– Садись, я тебя расчешу и заплету, – предложила я. – Никогда не видела дриад. У нас их нет. Леса хищнически вырубают.

– В каком ужасном мире ты жила!

– Дело привычки, – я пропускала сквозь пальцы темно-зеленые волосы дриады. Они были прохладные на ощупь, будто трава. Всегда мечтала, что у меня будет дочка, которой я буду заплетать косички. Не сложилось.

Пряди будто сами укладывались на место, а когда я доплела шестипрядную сложную косу, в волосах вдруг распустились маленькие белые цветочки с необыкновенно приятным ароматом.

– Им понравились твои руки, – сказала довольная дриада, посмотревшись в зеркало.

– Они мне тоже понравились. Изумительно пахнут! – я погладила цветочки и втянула носом аромат.

– Им не так-то легко угодить, – дриада погладила косу, а цветочки закивали головками.

– С удовольствием буду тебя заплетать.

То ли надышавшись волшебными цветочками, то ли утомившись от новостей, ночью спала, как убитая.

Проснулась на рассвете, свежая и отдохнувшая. Хорошо, что я ожидала всякого-разного нехорошего, поэтому не стала рывком открывать двери. Жизнь в общаге закаляет, и меня бы не удивил кувшин с ледяной водой, а то и с чем похуже.

Поэтому веревочку, привязанную к ручке, я обнаружила сразу. Вверху виднелся котелок. Вот же дряни мелкие! Опоздать на занятия, появиться в неподобающем виде или вовсе пропустить нужную лекцию… В котелке, скорее всего, моча. Или вчерашний суп.

Ладно, если нельзя в дверь, попробуем в окно. Не сидеть же мне все утро в комнате, слушая, как хихикают мелкие пакостницы.

Окно открывалось на плоскую крышу трапезной, и я презрительно фыркнула. По такой крыше разгуливать – одно удовольствие! Заодно решается вопрос с зарядкой, на свежем воздухе ее намного приятнее делать, чем в комнате. А дальше идет водосточный желоб, и я по нему преотлично спущусь.

Ох, и любила я в девочках лазить по гаражам и крышам! И подружка Катя у меня была такая же оторва. На спор как-то спустилась с пятого этажа по чужим балконам. И я выбиралась из окна, когда меня запирали в комнате. На окне решетка, куда я денусь? А я давно выкрутила здоровущие винты по краям, оставив только средние, рама на них спокойно поворачивалась вдоль оси, и я могла пролезть, прикрыв раму за собой. И возвращалась под утро тем же макаром, благо первый этаж.

И не боялись мы с Катькой, и ничего с нами не случилось, что удивительно! Мы вдвоем и в лес ездили, и по скалам лазили, и на озеро загорать. Даже клеща ни одного не подцепили. Катя шутила, что у нас очень опытные и квалифицированные ангелы-хранители. Дуры были безголовые, но кто в пятнадцать слушает родителей? Когда лето и жара, каникулы, гормоны бушуют, а дурная голова ищет приключений?

Потом поступили, стали учиться в разных вузах, встречаться реже. У нее была великая любовь к смазливому байкеру. У меня – к симпатичному преподу. Наверное, полкурса на него облизывались и с тоской смотрели на обручальное кольцо. Мы тогда еще верили в ритуалы и традиции. А препод вовсе был неженат, носил, чтоб самых рьяных девиц отсекать.