Их пока еще детский рев разнесся по Заповеднику, подобно крику раненного животного.

Они поняли, что увозят мать и рвались к ней, сдерживаемые контурами Рэда с Эсой.

Михаэль дернулся в сторону Летти, но остановился, понуро отступив.

Судя по текущим по щекам Элизы слезам, малыши звали маму и просили ее не увозить.

Я сглотнула подступивший комок, опускаясь перед медвежатами на колени.

- Она вернется. Ей нужно выздороветь. Тише, тише.

Рев стал громче. У меня самой расплылось все перед глазами из-за непролитых слез. Даже не будучи эмпатом, я ощущала их боль и страх.

Михаэль что-то рыкнул и ушел в берлогу, оставив медвежат.

Да, это не медведица. Для него на первом месте собственное горе.

Каким-то образом сбросив плетение, Летти, кинулась на нас, но Эрн успел захлопнуть порывом ветра клетку, пресекая ее попытки. Глаза Летти, затянутые молочной пеленой, по-прежнему выдавали безумие.

Отвернувшись, я прижала к себе медвежат, пытаясь вместе с Элизой хоть немного их успокоить.

Клетка с Летти скрылась за деревьями в направлении центральных ворот, а мы остались с убитыми горем малышами.

Приблизившись, Магнус с помощью плетения усыпил медвежат и отлевитировал их в берлогу. Сейчас это все чем мы могли им помочь.

Сидя этим же вечером в таверне над тарелкой с нетронутым ужином, я сжимала ледяными пальцами кружку с горячим чаем и не могла избавиться от щемящей боли в груди. В ушах стоял отчаянный рев медвежат, а перед глазами полный тоски взгляд Михаэля.

Я чувствовала себя чудовищем, разлучившим детей с матерью.

- Ты приняла верное решение, не кори себя, - без предисловий сказал подошедший Магнус.

Я не ответила, продолжая смотреть в пустоту.

- Даже если нас закроют? А если ей уже нельзя помочь? Как я им в глаза смотреть-то буду? – наконец, подняла я взгляд полный слез на старшего смотрителя.

Мужчина усмехнулся.

- Чувствительная ты больно. Тебе не Заповедником управлять, а пансионом благородных девиц. Они дикие звери, Кассандра. И от бешенства никто не застрахован. Даже магические существа иногда теряют рассудок, что уже говорить про обычных. В остальном… ты уже столько раз поступала по своему, не оглядываясь на мнение проверяющих или комиссий, что сейчас глупо бояться. Будет так как решит Император. А он как никто другой знает, что из-за одной частицы весь артефакт не выкидывают.

- Не лезь к девочке, совсем очерствел со своими зверями. Иди уже, - махнула Дори на мужа, приобнимая меня за плечи.

Я отвернулась, вновь сжимая кружку. Он прав. И разумная часть меня это понимала. А вот сердце рвалось на части.

В эту ночь уснуть мне не удалось и я вышла на балкон, завернувшись в теплую шаль и устроившись в плетеном кресле. Как быстро ночи стали холодными. Неотвратимо приближается осень.

- Так и знал что найду тебя здесь. Не можешь уснуть? – облокотился на резные перила вышедший из спальни Рэд.

Я покачала головой.

Вздохнув, мужчина осторожно поднял меня руки, устраиваясь в кресле и усадил к себе на колени.

Даже и не думая вырываться, уткнулась в его плечо, прячась от проблем и навящевого внешнего мира.

- У тебя доброе сердце. Я понимаю почему обитатели Заповедника приняли тебя.

Я ничего не ответила, не желая покидать такие уютные объятия.

Не став настаивать на разговорах, мужчина просто сидел, обнимая и время от времемени поглаживая по спине.

Я так и уснула в его объятиях.

15. Глава 15

На завтрак Рэд привел меня практически силой, заставляя поесть.

- Как медвежата? – обратилась я к сидящему рядом Торису.

- Отказываются от еды и воды. Михаэль вообще не выходит из берлоги.