Машину Роя Стейнбек увидел сквозь опущенные жалюзи и поспешил навстречу агенту ФБР. Час назад Рой сообщил ему по телефону, что сдержал свое обещание и у него имеются для Джека весьма неплохие новости.

– Как ты себя чувствуешь? – бодро поинтересовался Рой, пожимая руку Джеку Стейнбеку. – Подъезжая к тюрьме, я сначала подумал, что у ворот твоего заведения проводится какой-то массовый митинг в поддержку прав заключенных.

– Сейчас у них прав больше, чем у нас с тобой, – недовольно буркнул Стейнбек.

Рой одобрительно рассмеялся:

– Вижу, что ты не потерял чувства юмора... А потом понял, что это никакой не митинг, ты просто делаешь себе какую-то рекламу и переманил к себе всех журналистов города. Ты собираешься баллотироваться в губернаторы штата?

– Мне не до твоих шуток, – огрызнулся Стейнбек.

– Объясни мне, чем ты их взял? Может быть, предложил им поменять свои дома на комфортабельные камеры? – Помахав пальцем, Рой протянул: – Ра-азбойник! Они клюнули на твою уловку! Я ведь и сам давно мечтаю о том, чтобы упрятать всех надоедливых журналистов как можно дальше!

Рой излучал благополучие. Его улыбка красноречиво говорила о том, что он несказанно доволен жизнью и даже гнетущая атмосфера тюрьмы не способна омрачить его настроение.

– Ты спрашиваешь меня о том, как я себя чувствую? А как еще должен чувствовать себя человек, которого жарят на сковородке? – обреченно спросил Джек. – Я не сплю по твоей милости уже третьи сутки! Не выхожу из тюрьмы, чтобы не столкнуться нос к носу со сворой борзописцев, которые только и жаждут того, чтобы поместить мою унылую физиономию на первые полосы газет.

– Вижу, что ты действительно очень переживаешь... Но уверяю, дружище, у тебя отныне нет больше повода для беспокойства, – слегка приобнял здоровяка за плечи Рой. – Завтра из управления должна прибыть важная бумага, ты получаешь новое назначение.

– И кем же теперь я буду работать? – недоверчиво посмотрел Джек в жизнерадостную физиономию Роя. – Таксистом, что ли?

Фэбээровец поморщился:

– Ну, зачем же так? Ты ведь способный человек. Тебя ожидает новое назначение в министерстве юстиции. С завтрашнего дня в твоем подчинении будет половина тюрем штата. Ты идешь на повышение, Джек. Тебе очень пойдет эта должность. Только обещай, что когда меня закроют за явные и мнимые грехи, то ты найдешь для меня тюрьму поприличнее.

Джек широко улыбнулся – все-таки этот фэбээровец неплохой парень.

– Разве я могу отказать в такой малости своему другу. А что будет с русским?

– Тебя не должно это волновать, – коротко бросил Лоренц, после чего неожиданно добавил: – С русским вопрос тоже решен. Через пару недель он будет выслан из страны. А теперь, я думаю, ты угостишь меня чашкой кофе? Знаешь, у меня тоже был очень непростой день.

Со Светой – женой Варяга – Нестеренко встретился в тихом тенистом парке, по деревьям которого шныряли проворные белки. Они сели на скамейку, помолчали.

– Я виделся с Владиком, – тихо промолвил Егор Сергеевич.

– Как он? – Света напряглась и прикусила нижнюю губу.

– У него все хорошо, – сделал слабую попытку утешить женщину Нестеренко. – Он молодец, держится хорошо, не унывает. Передает тебе большой привет, говорит, что всегда помнит о вас с сыном, и просит, чтобы вы не раскисали.

– С ним действительно все в порядке? – Света бросила на академика недоверчивый взгляд.

Егор Сергеевич ободряюще улыбнулся, после чего бодро проговорил:

– Конечно, в порядке! У американцев ведь не тюрьмы, а санатории. Ест до отвала, спит вдоволь, ходит в спортзал, поддерживает форму. Отдыхает, одним словом!