Ей потребовались доли секунд, чтобы принять несколько решений и убить сразу пару зайцев.

– Это не я, – говорит она немного запыхавшись. Пора завязывать с ночными прогулками. – Это Алена.

– Алена? – хмурится директор. Он вряд ли может запомнить всех, кого принял на работу.

– Горничная. Она знает несколько языков. Ты ее не знаешь.

– Понял, – кивает директор и ждет продолжения диалога. Но Вика засматривается на тату, мелькнувшее в вырезе не застёгнутой белой рубашки. Она быстро поднимает взгляд, чтобы не быть раскрытой за подсматриванием. Она вообще крайне удивлена, что у такого по всюду правильного человека может быть тату.

– Я могу взять ее помощницей?

– Зачем?

– Если вдруг к нам нагрянут французы или арабы. Не буду же я звать горничную. А вот администратора... – поясняет она, имея целью держать Алену как можно ближе к себе.

И как можно дольше мучая Никиту.

— Она знает несколько языков. Если вдруг нагрянут иностранные гости, то не буду же я звать горничную, а вот администратора, — ну и следить, чтобы она случайно с Никитой не столкнулась. Вдруг у Нади ее план получится и Никитушка станет счастливым обладателем чужого ребенка. Некоторым мужикам это полезно.

Она вот даже Марату сейчас этого желает, потому что люто, люто на него зла!

— Как хочешь, только найди другую горничную, а то убираться будешь сама.

— А ты только этого и ждешь, увидеть меня в форме горничной?

— Я жду, что ты перестанешь бухать и начнешь помогать мне развивать отель, а не только собственную депрессию.

Вика даже задыхается от возмущения. Он что, это все вслух сказал?

Она даже не нашлась с ответом, как он зашел в лифт и свалил! Скотина! Сволочь! Придурок! Нет, ну она ему устроит. Она ему так отель разовьет, да он рад не будет! Ему самому придется в номерах убираться, чтобы успевать за гостями!

6. Глава 6. Алена

Осенний холодок пробирается под одежду, и я обхватываю плечи руками. Еще немного постоять на воздухе без верхней одежды. Возможно, хоть так воспоминания прошлого выветрятся. Но проходит минута, другая, и я понимаю... что не помогает. Сейчас вряд ли вообще что-то поможет.

Разве что Вика, которая объявляется, когда иду в ее кабинет, чтобы вернуть одежду.

– У тебя не будет и шанса настучать на меня или спровоцировать, я договорилась… – начинает она громко наседать, но мне становится интересно... С кем и о чем она могла договориться...

– В стране объявят сухой закон? – перебиваю устало, уже в ожидании, когда она начнет очередной парад острот в мою сторону.

– Что? – тормозит Вика свою проникновенную речь, но потом до нее доходит. Что не может не радовать. – Очень смешно. Нет, просто теперь ты у меня в долгу. А все потому что...

Долг… Это слово срабатывает как своеобразный эмоциональный пинок в обрыв, на краю которого я стояла последние пол часа. Меня начинает потряхивать, а слезы сами катятся из глаз.

Я же сделала все, чтобы больше никому никогда не быть должной!

Я получила свободу!

А теперь эта спивающаяся фифа уверяет меня в обратном?! Да не пошла бы она?!

– Я никому ничего не должна! – в запале кричу, и Вика не понимает, давит еще больше.

– Фигня! Сейчас ты будешь ноги мне целовать…

– Сама себе целуй! И ноги, и задницу! Но я этого делать не буду. Никому не буду! – чуть отталкиваю ее плечом и бегу в сторону раздевалок для сотрудников.

Мне нужно уйти.

Мне срочно нужно домой. Накрыться одеялом, позвонить Васе и сказать, что я, кажется, уволилась. Вот и подтверждение.

– Если уйдешь, я тебя уволю!

– Да пошла ты! – показываю Вике неприличный знак и скрываюсь за дверью раздевалки. Там беру пальто, сумку, телефон и выхожу, чтобы спуститься по лестнице. Сбежать и дойти до метро. А там скрыться в толпе людей, вечно куда-то бегущих.