Так… Так, только спокойно… Спокойно, Карина… В конце концов, ты же не думала, что он исчезнет? Нет, конечно, думала… Но понимала, что это просто пустая фантазия, не про реальность.

Вот и соберись, тряпка!

Вот она, реальность!

Вперед!

Выдыхаю, разворачиваюсь резко и запрокидываю голову, потому что Горелов, ко всем прочим недостаткам, еще и выше на полторы головы.

Смотрю в темные глаза, столбенея от неприкрытой злобы в них.

В голове проносится, что убивать не будет, точно. Слишком умный для этого, слишком прошаренный. Я с трудом доказательства нарыла на него тогда, шесть лет назад, хорошо прятал.

И сейчас, если со мной что-то произойдет, непременно будут копать в прошлой жизни, искать фигурантов… И его в первую очередь найдут.

Тем более, что не прятался же, и приметный очень. Свидетели… Показания… А он только после отсидки… Сразу обратно попадет.

Нет, не сделает ничего. Он тварь и скот, но не отморозок, очень продуманный и хитрый тип.

Убивать не будет. И физически что-то делать тоже. Я же сразу побегу в полицию.

Значит, просто пугает. Наслаждается, сука.

Все эти мысли в голове мгновенным калейдоскопом мелькают, пока смотрю в непроницаемые глаза, кажущиеся еще темнее из-за нависшего низко козырька кепки.

– Привет, – удивительно, как получается голос контролировать. Хочется заорать, ударить его чем-нибудь, убежать… Он, возможно, этого и ждет.

Думаю, здорово повеселился, когда я зайцем скакала до дома, забыв обо всем. И потом трусливо пряталась под подоконником. Позорница…

– Какого хера ты на моей территории? Пошел вон!

– Зачем так грубо, Карина Михайловна, – усмехается он, но глаза не лгут. Не понравилась ему моя грубость.

Не ожидал, что ли?

Ну да, раньше я тебе не грубила. Была подчеркнуто холодна, связана судебным процессом, законодательством…

А сейчас ситуация другая! Я – частное лицо, могу выгонять со своей территории тех, кто не нравится. Сюрприз тебе, скот!

– Это мое личное дело, как разговаривать на своей земле. Если прямо сейчас не свалишь, полицию вызову.

– Хочу на это посмотреть, – он скалится, показывая белые клыки, кажущиеся еще ярче на контрасте с темной бородой… Ужас какой, прямо, как у волка… Того и гляди, вцепится… Сглатываю, словно уже ощутила эти клыки на коже, и темный взгляд тут же прикипает к беззащитному горлу.

– Слушай, что тебе надо? – спрашиваю я, стараясь не замечать, что он как-то еще ближе становится, нависает практически надо мной.

Это тоже психологический прием, давит массой, пугает. Не трогает, но показывает, что в любой момент все, что угодно, может сделать…

Господи, только бы Яська из дома не выбежала…

Мысль о дочери добавляет сил. В конце концов, у нее никого, кроме меня. И, если со мной хоть что-то… Она никому не нужна, вообще никому…

И потому я не отклоняюсь, не спешу скрыться в недрах беседки, хотя это кажется заманчивым: там есть стол, как-то отгородиться им от этого животного… Но это слабость. Опять слабость. А дикие звери ее чувствуют отлично.

– Ты мне должна, прокурорша, – отвечает он, еще сильнее нависая, и упирает огромную лапу в стойку беседки. Как раз над моей головой. Полное ощущение, что уже в его руках!

Страшно, до жути!

Но стою. Смотрю, взгляда не отвожу. Тяжело безумно, но деваться некуда. За мной сейчас никого. Только дочь.

– Какой еще долг? Что ты несешь? Тебя посадили по закону! Доказательства не сфабрикованы!

– Конечно, нет… – он медленно кивает, оглядывает меня с ног до головы и обратно, и этот взгляд кажется плотным, как касание, жесткое и совсем не дружелюбное… – Конечно… Но ты могла бы и не усердствовать так… Твоему начальнику за это отдельно доплачивали…