– Коллеги, нам необходимо ускориться – переведя дыхание, шаблонно начал Замполит – паровоз нас ждёт, а Родина на нас надеется. Время бежит, и мы не можем его догнать без нашего «красного» агитационного паровоза. Руководством горкома партии нам поставлена задача – догнать и обогнать вражеский белый биплан.

– Так рельс нет же – заметил Максим – как паровоз поедет?

– Партия решила положить вместо рельс двутавровые балки, форма та же, а содержание не важно! – кричал, словно в каком-то нелепом мухоморном дурмане Замполит – не важно то, что мы делаем, главное – мы что-то делаем и не допускаем простоя.

– Пожрать бы для рывка! – заметил толстый Никита из отдела технического сопровождения.

– Вперёд, тогда вперёд! Вперёд к паровозу, там стынет знатный обед приготовленный комсомолками!

Замполит выхватил из рук Максима кувалду и вручил её Никите, а ножовку, отнятую им у Никиты, вручил Максиму.

– Не стойте без дела! Нет шпал, нет обеда! Так весь мир работает! – Замполит зачем то сорвал со своей головы фуражку и, зажав в кулаке, потряс ею в распростёртой вверх руке. Может это был душевный порыв эмоций, а может просто – вытряхал вшей, которых мог подхватить в вагоне-теплушке. Произнеся прощальный спич, он, топоча сапогами по насыпи, побежал обратно.

Максим с Никитой молча проводили Замполита взглядами, обменялись инструментами, вернув каждому свой, привычный. Раздражённая его сумбурным вмешательством, бригада снова принялась за свою работу. Удивительно, но несмотря на то, что работники не двигались с места, оставаясь там же, где были, с каждым ударом кувалды по костылю и с каждым перелитым из полного в пустое ведром воды, расстояние между бригадой и паровозом сокращалось. Максим каким-то подсознанием ощущал всю абсурдность и нелепость происходящего, но сути дела уловить пока не мог.

Тем временем, постепенно сдвигающаяся под ударами кувалды планета, провернулась под ногами добровольных путейцев, и Максим уткнулся в щиток паровоза. Паровоз был окутан клубами избытков пара, вырывавшегося из клапанов. Сзади к нему были прицеплены тендер с углём и платформа с двутаврами. Посредине этого маленького состава виднелся штабной мягкий вагон синего цвета, что говорило о его первоклассности, следом за ним был прицеплен вагон-теплушка, в котором размещалась ударная сила революции – пролетариат, занятый на обслуге штабного вагона и в агитбригаде. Замыкала состав железнодорожная платформа, обшитая высокими бортами, с настоящим артиллерийским орудием на корме, торчащем из импровизированной башенки. На серых бортах платформы алела надпись краской – « Аврора степей». Замполит, взгромоздившийся на воздвигнутую на платформе мачту, вешал на неё красный флаг, на котором была нарисована улыбающаяся голова Чапаева и две скрещённые шашки под ней. На насыпи у платформы стояла женщина в кожаной куртке, и давала советы Замполиту. В женщине Максим узнал Ираиду Анжеловну. Голова Ираиды была покрыта красной косынкой, на боку, висела деревянная пистолетная кобура с торчащей из неё рукояткой «маузера».

– Эй, лентяи, где обещанный обед? – крикнул толстый Никита, трудовой народ жрать желает!

– Повежливей можно?! – обиделась Ираида, тем не менее, поспешившая к вагону-теплушке – сейчас вынесут, потерпите – Анжеловна скрылась внутри вагона.

Спустя десять минут из дверей тамбура показалась незнакомая повариха в засаленном халате, покрытом въевшимися в ткань и побуревшими от времени пятнами жира, в мощных, с вздувшимися венами руках поварихи, были два армейских ведёрных термоса. Следом вынырнула Ираида с полиэтиленовыми пакетами, в которых были нарезанный ломтями хлеб и одноразовая пластиковая посуда: тарелки и ложки.