Генерал Мак в штаб-офицерских чинах замечен был предприимчивым и храбрым в войне против турок под Белградом[40], и с того времени, сделавшись известным, нашел он у двора сильное покровительство, и ко всем впоследствии по службе назначениям продолжил путь интригами. По его нелепым планам предпринята кампания против Французской республики в Бельгии[41] под начальством принца Кобургского. Он пользовался особенным благоволением императрицы, первой жены Франциска II[42].

Узнавши все подробности происшествия, генерал Кутузов, поблагодаря г[енерала] Мака за известие, с ним расстался. Кажется, никому лучше нельзя было поверить в сем случае.

Генерал Мак и то заслужил удивление, что скоростию путешествия своего предупредил и самую молву. Австрийская армия не имела на сей раз расторопнейшего беглеца.

Генерал Кутузов нашелся в необходимости переменить сделанные им распоряжения, и положение его час от часу делалось затруднительнее. Неприятель шел с большою скоростию и уже не в дальнем находился расстоянии. Быстрое отступление было единственным средством, но с нами была вся тяжелая артиллерия, госпитали и обозы.

Дабы сколь возможно облегчить войска при отступлении, приказано все тягости отправить обратно; но г[енерал] Кутузов с войсками оставался в Браунау, ожидая присоединения австрийских войск, спасшихся от поражения при Ульме.

Наконец вышли мы из Браунау, и началось знаменитое отступление, которому и сам неприятель не отказал удивляться.

Глубокое осеннее время и беспрерывные дожди до такой степени разрушили дороги, что войска на третьем переходе от Браунау догнали отправленные вперед тягости, и по необходимости умедлилась скорость движения.

Войска нашей армии состояли из 27 тыс. человек, ибо кавалерии большая часть осталась назади, по причине скорого движения из Браунау, и сильная колонна генерал-лейтенанта Шепелева, возвращенная с походу в Россию, хотя впоследствии поступила вновь в состав армии, но еще не присоединилась к оной.

В городе Ламбахе армия остановилась один день, дабы тягостям дать время удалиться. Здесь достиг нас авангард неприятельский, и мы в царствование Александра I в первый раз сразились с французами. Мы занимали выгодное местоположение, войска нашего арьергарда противостали с наилучшим духом, потеря была незначительна; отличился 8-й егерский полк, коего начальник полковник граф Головкин умер от полученной раны.

Потеряно одно орудие конно-артиллерийской роты полковника Игнатьева, под которым лопнула ось от излишней экономии в коломази. Начальство точной причины не узнало, а полковник Игнатьев в донесении своем рассудил за благо подбить его неприятельским выстрелом. Авангард французский был не в больших силах, ибо войска, не имевши продовольствия, разбросались по дороге и производили грабеж.

При отступлении от Ламбаха войскам нашим дано следующее распределение:

Арьергард остался в команде генерал-майора князя Багратиона.

Под начальством генерал-майора Милорадовича состоял отряд, наименованный отдельной бригадою, которая, назначена будучи в подкрепление арьергарду, должна была находиться поблизости от оного.

Прочие войска разделены были на две дивизии и подчинены генерал-лейтенантам Дохтурову и Мальтицу[43].

Конная моя рота и еще две пешей артиллерии в моей команде, не принадлежа ни к какой части войск, остались в особенном распоряжении главнокомандующего как резерв артиллерии. Сие особенное благоволение, привязывая меня к главной квартире, делало последним участником при раздаче продовольствия людям и лошадям, и тогда как способы вообще были для всех недостаточны и затруднительны, а мне почасту и вовсе были отказываемы, то, побуждаемый голодом, просил я о присоединении моей команды к которым-нибудь из войск.