– Нет! Здесь не дам!

Полчаса уговоров ни к чему не привели, Порошок стоял на своем. Наконец и санавиации стало ясно, что надо везти его в областную больницу. Кровь у них была с собой, так что Порошка с капельницей погрузили в машину и повезли.

Через неделю этот тип повторно поступил в наш стационар. Мне повезло снова оказаться на приеме.

Когда Порошка наконец доставили в областную больницу, он и там стал выкобениваться. Для начала заявил, что он не доверяет заведующему отделением. Кровотечение продолжалось. Пригласили главного хирурга области, но Порошок не доверился и ему. А кровь все вытекала. Созвали консилиум и пригласили двух профессоров, заведующих кафедрами факультетской и госпитальной хирургий местного мединститута. Порошок потребовал отправки в Москву самолетом.

Намучившись с ним, врачи применили новый тогда метод местного орошения язвы кровоостанавливающими средствами через эндоскоп, заведенный непосредственно в желудок. Наработок по этой методике еще не было, но кровотечение временно остановилось. Когда восполнили кровопотерю до нормальных показателей, Порошок попросился домой. Никто не стал его задерживать. Дали рекомендации по противоязвенному лечению и отправили домой, не забыв взять расписку об отказе от операции.

Порошок, вернувшись домой, на радостях влил себя пол-литра самогона и с рецидивным кровотечением был доставлен в наш доблестный хирургический стационар. Зонд в желудок, по нему – свежая кровь; значит, кровотечение продолжается.

– А я не доверяю вам. Вызывайте санавиацию, – затянул он старую песню.

Но мне уже было не до его капризов. Шел первый час ночи, двадцатью минутами раньше я закончил удалять острый аппендикс, мне предстояло еще час писать историю болезни. «Хватит, натерпелся от Порошка!» – подумал я, а руки действовали сами. Две весомые оплеухи вбили его в подушку по самые брови – я не ожидал от себя такой прыти.

– Все, сволочь! Мне начхать, доверяешь ты или нет! Сейчас быстро поедешь в операционную и попробуй только пикнуть! Все понял?

– Да, я все понял. Надо – оперируйте, – проблеял Порошок, привыкший, что все с ним сюсюкаются.

Это была моя вторая самостоятельная операция по удалению части желудка, и проходила она без заведующего. Ассистировала гинеколог. Я собрался, сосредоточился и провел операцию на достойном уровне, так как понимал: ошибусь – и ждут меня бо-о-ольшие неприятности.

К счастью и для меня и для больного, все закончилось хорошо. Порошок поправился. Поначалу он пытался шантажировать меня, заявив, что всем расскажет, как я заставил его согласится на операцию. Но когда он узнал, что после операции вместо третьей группы инвалидности получит вторую, совсем повеселел и успокоился.

Через пару месяцев подвыпивший Порошок навестил меня. Объявил, что ему таки дали вторую группу, чему он несказанно рад, а посему зла на меня не держит, ябедничать никуда не побежит. И в знак особого расположения он даровал мне презент – бутылку «Агдама» в мятой прошлогодней газете. По его мнению, это был самый лучший напиток.

С выздоровлением Порошка можно спокойно поставить точку в этой главе и перейти к следующей. Да, а «Агдам» я выкинул в мусорный бак, предварительно разбив бутылку, чтобы никто не отравился, выпив сего зелья (очень плохое вино, приготавливают из порошков – заменителей с добавлением плохоочищенного спирта, весьма высок процент разного рода осложнений, вплоть до летального исхода, среди любителей «Агдама»).

Новый, 1996 год прошелся по стране тяжелым катком, ветер перемен докатился и до наших окраин. Работы было много, и мы не следили за страстями, бушевавшими в верхних эшелонах власти. Мы молча делали свое дело – помогали людям и за новогодними праздниками с их последствиями как-то упустили из виду происходившее вокруг.