На работу утром пришел вовремя, без опозданий. Только закончил планерку, как позвонила секретарь и сообщила, что меня вызывает к себе главный врач.

– Ну, как обживаетесь, Дмитрий Андреевич? – спросил главный после обмена рукопожатий. – Не тяжело?

– Тяжело, но стараюсь со своими обязанностями справляться.

– Вот, вот, Дмитрий Андреич, первые шаги – они очень важны. Если раз споткнулся, ничего, два – тоже ничего, а если постоянно начнешь спотыкаться, то когда-нибудь и вовсе упадешь. Да, так можно упасть, что и подняться затем не сможешь. Я считаю, если человек постоянно спотыкается, то надо уходить из профессии.

– Я вас не понял, Николай Федорович.

– О, нет! Это не на ваш счет! – улыбнулся главврач. – Просто даю жизненные наставления молодому доктору. Я тоже когда-то был молод и горяч.

– Николай Федорович, не ходите вокруг да около, говорите прямо! Вижу, не наставления позвали мне давать.

– Да, правду говорили, горяч больно.

– Кто говорил?

– Не важно, кто и что говорил. Просто я вас хочу предупредить, все, что происходит в стенах этой больницы, мне рано или поздно становится известно. У меня везде есть свои глаза и уши. И я хочу, чтоб вы это усвоили.

– Любите, значит, шпионов, да?

– Молодой человек, вы забываетесь. Не успели приехать, а уже столько проблем вокруг вас. И бандиты нападают, и народ на приеме бунтует. Что это такое, скажите на милость: «Пойдете к главному врачу жаловаться, то я уеду, и будете в область ездить»?

– А это значит, что меня оскорбили, и я искал виновного.

– Товарищ Правдин, вы не на рынке пирожками торгуете, а в больнице работаете. Перед вами больные люди! Они к вам за помощью пришли, а вы им какие-то условия начали ставить. Нехорошо, не с того жизнь начинаете.

– Я знаю, Николай Федорович, что больной у нас всегда прав, но оскорблять себя не позволю ни пациенту, ни главному врачу.

– А я вас не оскорблял, просто как старший товарищ даю советы, – примирительным тоном заметил Тихий. – Да, а что за история с повешенным? Мне сказали, вы человека из петли вытащили и реанимировали?

– Да, было.

– Вот это похвально! Врач должен оставаться врачом в любой обстановке. Молодец, что тут скажешь.

– Спасибо, Николай Федорович! Я могу идти? А то у меня дел много.

– Да, конечно, не смею задерживать. Надеюсь, вы примите правильное решение после нашего разговора.

Я шел в отделение и думал о том, что и здесь полно стукачей. «Кто же успел донести? Или кто-то из больных, или свои. Хотя какой я им пока свой… Вот еще ягодки, о которых предупреждал Леонтий Михайлович, сколько же их еще будет? Вот чему еще не учат в институтах…»

Я обошел больных. Гриша совсем поправился, вчерашняя девочка с аппендицитом температурила, но я решил, что на фоне антибактериальной терапии все будет хорошо, и пошел в амбулаторию.

Больные меня уже узнавали, здоровались, никто не галдел, все соблюдали очередь. «Однако вчерашняя беседа многим пошла на пользу», – подумал я.

Перед дверями кабинета стоял здоровенный бородатый детина неопределенного возраста.

– Доктор, разреши без очереди, – попросил он.

– А что с вами? Живот болит?

– Не, – сказал детина и сунул мне под нос указательный палец, из которого торчал здоровенный рыболовный крючок. – Во, попался. На рыбалку поехали, перемет ставил и сам попался вместо рыбы.

– Конечно, проходите! Только верхнюю одежду снимите.

Я обколол палец новокаином, детина зажмурился и вжал в плечи голову, приготовившись к самому худшему. Я одним точным движением вытащил злополучный крючок.

– Возьмите, – сказал я, протягивая мужику рыболовную снасть.