Итак, юному Калигуле повезло больше, чем матушке и старшим братьям: его-то взяла под крылышко прабабушка Ливия, а после того, как она в 29 году покинула бренный мир, заботу о семнадцатилетнем юноше перехватила бабушка Антония, которая приходилась покойному Октавиану Августу племянницей, а покойному же Германику матерью. Ну и сестренку Калигулы, Юлию Друзиллу, она тоже себе забрала – не пропадать же девице. А может, и не забрала, а та у нее уже давно проживала. А может, и не одна, а с двумя другими сестрицами, Юлией Агриппиной (или Агриппиной Младшей) и Юлией Ливиллой. Сами понимаете, давно дело было, и записей из паспортного стола и ЖЭКа не сохранилось.

А дальше начинается путаница, когда сложно понять, где реальные исторические свидетельства, а где – эротические фантазии и политический заказ. Уверяют (и практически не подвергают это утверждение сомнениям), будто как раз там, в доме Антонии, Калигула и предложил Друзилле поиграть в Гиппократа. И что вроде бы так они заигрались, что сестра потеряла девственность, а баба Тоня застукала их во время очередных совместных ее поисков. А еще поговаривают (особенно те, кто сильно на Калигулу батончик крошил по политическим соображениям), будто в эту игру с юношей и две другие сестренки играли. Да-да, все трое с ним одновременно! – кивали самые ангажированные. Вот, мол, какой он был негодяй еще с младых ногтей. Ну не знаю, свечку не держал, да и опытного некроманта сейчас трудно сыскать. Но если для Рима такой инцест был возмутителен и неприемлем, то для того же Египта в те времена – дело обычное, хоть и нечастое. А на Восток будущий император будет посматривать чем дальше, тем чаще. Хотя, подозреваю, в его семнадцать-восемнадцать его взгляд дальше выпуклостей и впуклостей Друзиллы так и не просквозил.

Ну а пока юный Гай Юлий Цезарь Август Германик под присмотром бабы Тони изучал науки (кстати, был он учеником много более прилежным, нежели его впоследствии хотели показать) и по ее же недосмотру практиковался отдельно в штудировании женской анатомии, матушке его и старшим братьям в заточении было откровенно кисло. В ссылке на острове Пандатерия Нерон (не тот, а который Юлий Цезарь Германик) покончил с собой в 31 году и даже не был погребен; Випсания Агриппина пережила его на пару лет, терпя нужду, голод и побои (однажды римский центурион выбил ей глаз), и в итоге умерла от истощения; Друз Юлий Цезарь Германик умер в один год с матерью в одной из камер в подвале Палатинского дворца – поговаривают, будто Тиберий Август дал приказ уморить его голодом и приказ был исполнен.

При этом к самому Калигуле у Тиберия ни особых вопросов, ни особых претензий не возникало. Более того, в 31 году он велит парню перебраться из-под крылышка Антонии к нему на виллу Юпитера, что на Капри: Антония нашептала императору на ушко, что-де Сеян, паршивец этакий, уже заточил на императора много-много острых кинжалов. И на наследников (а Калигула как раз входил в их число) тоже. Юноше провели обряд инициации и нарядили в тогу взрослого гражданина. Сеяна казнили от греха подальше, а тело сбросили с Гемонийской лестницы, и толпа разобрала его на сувениры. С прочими разобрались как положено и прирезали кого попало.

Думая о том, кто же станет императором после него, Тиберий успел себе всю голову сломать. Калигула – он, конечно, паренек перспективный. Но резкий. И про сестер его тут слухи ходят нехорошие. Внучок, который Тиберий Гемелл, – малолетний и… ну никакой. Племяш Клавдий? Не смешите мои сандалии, он никчемушник, дурачок и пьяница. А, чего там гадать – пусть будет дуумвират: завещаю империю одновременно Калигуле и Гемеллу! А там сами разберутся. А пока пусть потомок Германика административный опыт набирает, квестором империи и ему, Тиберию, послужит. Ну и что, что на дворе 33 год и парню всего двадцать один, а по законам империи в квесторы с двадцати семи берут? Император я или penis caninus? Заодно отвлечется от обстоятельств зверского самоубийства матери и братьев.