– А кто вам сказал, что я ночевал дома?! – лихо парировал я его напрасный выпад. – Время сейчас на часах восемь пятьдесят. Рабочий день у меня с девяти ноль-ноль. Я на работу прибыл вовремя! Какие у вас еще могут быть вопросы к гражданскому лицу?

– Дежурный врач вам передала сигнал ровно в шесть утра! Вам надлежало явиться через сорок минут или сообщить, что вы задерживаетесь! – не унимался подполковник, пропуская мимо ушей мои объяснения.

– Я по дороге попал под бомбежку! Чтоб уцелеть, пришлось зарываться в землю! – без тени смущения вдруг заявил я обалдевшему проверяющему и, сжигаемый сзади его испепеляющим взглядом, твердыми шагами проследовал в отделение.

– Я сейчас подымусь к вам в хирургию! Готовьте документацию! – словно тяжелый дротик, пульнул мне в спину он последние слова.

Володя порадовал – вся документация по боевой подготовке была исправлена и распечатана и еще носила тепло перегревшегося принтера. О том, что сей подвиг дался ему нелегко, свидетельствовали его красные воспаленные глаза. Я поблагодарил компьютерного гения и отправил его спать. Наскоро провел утреннюю конференцию, где выяснилось, что дежурная смена грамотно среагировала на сигнал тревоги: опустили на окнах светомаскировку, выслали на КПП дополнительный наряд, закрыли все входы-выходы в отделение, выставили дополнительных дневальных.

Теперь осталось дождаться проверяющего и показать ему документацию, где в одной из таблиц карандашом было вписано, во сколько кто прибыл. Оказалось, что почти все сотрудники хирургического отделения явились лишь к самому началу рабочего дня. Но, правда, и все они жили куда дальше меня.

– Так-так! – постукивая остро отточенным карандашом по крышке письменного стола, начал просмотр документов развалившийся в моем кресле подполковник Комаров. – Посмотрим, как тут у вас с документами!

– Я заведующий всего второй день, – напомнил я, усевшись рядом на жесткий стул.

– Я в курсе, – кивнул Комаров. – У меня нет полномочий вас наказывать, я только выявляю недостатки, а вы их потом устраняете. Где у вас журнал учета рабочего времени?

– Вот! – быстро выудила из кипы на столе и сунула под нос проверяющему какую-то толстую тетрадь помогающая мне старшая сестра. – Все заполнено!

– Хорошо-хорошо, – пробежал глазами все исписанные страницы подполковник и поднял свои водянистые глаза на меня. – А журнал тренажей оказания экстренной помощи?

– Вот!

– Журнал тренажей отработки видов боевой тревоги? Журнал учета прибытия и убытия военнослужащих? Журнал учета перевязочного материала? Журнал учета медоборудования? Журнал…

– Вот! Вот! Вот! Вот!

Три часа невозмутимый подполковник въедливо изучал выложенные перед ним журналы. Три часа, не разгибаясь, он искал недоделки, делая какие-то пометки у себя в секретной тетради. За это время в операционной выполнили две плановые операции. Увы, без моего участия!

– Ну, что ж, – Комаров потянулся в кресле, поворачивая затекшее туловище в разные стороны. – Так вроде неплохо!

– У нас всегда все хорошо, – поспешила заверить его Елена Андреевна. – У проверяющих претензий не бывает!

– Верю-верю! А где у вас «Журнал учета журналов»?

– Что? – я посмотрел на подполковника широко раскрытыми глазами, не зная, то ли он чего-то напутал, то ли сейчас издевается за мое утреннее поведение.

– Пожалуйста! – старшая сестра уже отточенным движением подала вспотевшему проверяющему еще один, не замеченный мной, заботливо укутанный в прозрачную пленку небольшой журнальчик, сделанный из общей тетради.

– Ага! – победно вострубил подполковник. – А вот это уже серьезное замечание будет! Я понимаю, вы там даты исправили, у вас поменялся заведующий, начальник, они не успели еще везде расписаться. Ладно! Распишутся! Но вот тут! – он ткнул толстым волосатым пальцем в последнюю страницу. – У вас указано, что числится тридцать восемь журналов, а я насчитал тридцать девять! Не вписан журнал учета дополнительных полдников для больных! А вот это уже серьезный залет! И я буду вынужден доложить о нем вышестоящему начальству!