– Врач запретил мне смотреть это шоу, – ответила она.

Все вокруг подняли брови. Я набрался смелости и сказал, что у нее очень тактичный доктор. А Эфье перевела разговор на погоду. Собеседники заткнулись.

Когда я уходил в наш магазинчик за газеткой, она попросила купить для нее какую-нибудь телепрограмму, так как ей трудновато ходить. И пусть я сам выберу, какую именно. Маленький знак доверия.

– Разве вы не покупаете всегда одну и ту же? – ошеломленно спросил господин Гортер.

Да нет, она покупает то одну, то другую.

– Но тогда вы не знаете, где что напечатано? – сказал Гортер, выпучив глаза. Такая безалаберность не укладывалась у него в голове.

– Я просто ее листаю. Обычно понедельник идет после воскресенья, потом вторник, среда и так далее.

Эфье Бранд, вы не заведете здесь много друзей, но я бы от всего сердца рекомендовал вам в друзья самого себя.

Эверт очень хочет познакомиться с госпожой Бранд и настоял на том, чтобы я пригласил на чай их обоих. Пообещал, что в этом случае будет пить чай. Я в сомнениях… Может, они друг другу не понравятся. Эверт неуклюж и неотесан, а Эфье кажется мне хрупкой и утонченной. Я смутно представляю себе, как буду лавировать между ними. Но звучит очень недурно: Эверт и Эфье. Может, мы станем тремя мушкетерами местного значения.

“Наш” председатель административного совета Элко Д. снова выступал в новостях дня. Он ратует за оздоровление: нужно сократить 1500 социальных работников. Несколько лет назад он получил 60 000 евро в качестве бонуса к зарплате в 220 000. За то, что не допустил банкротства службы опеки “Кордаан”. Мне кажется, это обычная часть его работы. Я знаю мало таких руководителей, которых бы назначали, чтобы производство развалилось. Элко совсем недавно сократил стипендии в колледжах, где готовят социальных работников. Теперь они получают 5000 евро в год за то, что опорожняют горшки с дерьмом и обмывают сморщенные гениталии. Это одна пятьдесят четвертая часть того, что получает их босс в своем офисе, шикарно отремонтированном за 40 000 евро, снятых отнюдь не с его личного банковского счета. Горе тому мужчине, который думает, что он в пятьдесят четыре раза достойнее женщины, которая с любовью делает черную работу.

В нашей тихой обители переполох. Кто-то повесил на доску объявление, что жильцы могут приобрести у своего домашнего врача браслетик с надписью: “Просьба не реанимировать”. Подписи под объявлением не было. Большая часть обитателей возмущена бесстыдством этой рекламной акции, о чем и шла речь за кофейным столом.

– Им только бы от нас отделаться.

– Мы слишком дорого стоим.

Толстый господин Баккер сказал, что был бы рад воскреснуть с помощью хорошенькой сестрички, но вовсе не желает, чтобы его реанимировал мужчина.

– Тогда уж лучше помереть. Или для этого нужны два отдельных браслетика?

После кофе рекламка исчезла. Никто не знает, кто ее снял.

Надеюсь, такой браслетик не слишком бросается в глаза, иначе вы рыдали бы над ним целый день. Нужно справиться у моего доктора насчет этого браслетика.

Я пригласил Эфье и Эверта завтра на чай. Меню немного в английском стиле: ветчина, белый хлеб без корочки, косыми ломтиками. И сладости: шоколадки, печенье и тортик. И что-нибудь с кремом.

Нужно еще выяснить, как заваривать крепкий чай. На пятом этаже живет англичанин с пакистанским именем. Может, ему одному на свете известен секрет пакистанской чайной церемонии. Я дерзну и прямо сейчас отправлюсь к нему.

Встретил в коридоре очаровательную социальную работницу, которую подсылал ко мне доктор, чтобы отговорить от эвтаназии.