Промыл рану на животе перекисью водорода и, расщедрившись, ушил ее аж двумя швами. Все это время Вова причмокивал во сне и вытягивал губы в узкую трубочку, пуская тягучую слюну. Обработку раны он проспал. Принятый накануне дома алкоголь обезболил сильнее всякого наркоза.

– Фу, еле нашел! – вбежал в операционную интерн, толкая перед собой пустую каталку с надписью «4-е Х.О.».

– Молодец! Перекладываем. Вези этого молодца в блок экзогенной интоксикации.

Так официально, чтоб не оскорбить чувств выпивающей публики, официально называлось место, куда помещали до полного вытрезвления лиц, не нуждавшихся в госпитализации на отделения, но в силу известных причин временно лишенных возможности самостоятельно передвигаться.

– Дмитрий Андреевич, а что, шока у него не было? – огорчился Михаил.

– К счастью, не оказалось.

– А отчего он тогда весь в кровище? Я видел, как одежду с него снимали: сплошь кровью пропитана!

– Михаил, ты же знаешь, у людей в алкогольном опьянении зачастую повышается артериальное давление. Маленькая вавка может создать иллюзию значимого кровотечения. Кстати, я узнавал в лаборатории: у него прекрасные показатели крови.

– Дмитрий Андреевич, вас срочно в смотровую к травматологам приглашают. Там ДТП, но без шока. Срочно нужна ваша консультация. Только по телефону позвонили, – передала мне операционная сестра.

– Спасибо, вы очень любезны, Ирина Алексеевна. Раз срочно, то уже бегу. Давай, Михаил, вези Вову в блок. Я после консультации прямо от травматологов зайду к ним и учиню свою запись про «страшные» раны.

У травматологов на видавшей виды скрипучей кушетке, покрытой потрескавшимся болотно-зеленым дерматином, восседала пара. Он – упитанный юноша с рано наметившимся брюшком и лысиной, одетый в весьма дорогой, ручного покроя темно-синий костюм, сдобный, розоволицый, пухлощекий, украшенный сочным синяком, залепившим левый глаз. Она – холеная стервозная девица с накладными трехсантиметровыми развратно-алыми ногтями, приклеенными длиннющими ресницами и вызывающей пурпурной помадой на толстых губах, в красной мини-юбке, даже не пытающейся утаить отталкивающую худобу загорелых ног, в красном пиджаке с большими желтыми пуговицами, отлично подчеркивающем глубокое декольте и не скрывающее силиконовую красоту.

– Вы – нейрохирург? – с ходу ринулась на меня сорвавшаяся с кушетки девица. – Что за безобразие? Мы вас уже 10 минут ждем! Вы знаете, кто он? – ткнула она указательным пальцем, вооруженным кровавым ногтем, в сторону пухлощека, выразительно расширив при этом искусственные ресницы.

– Нет, – честно признался я, соорудив у себя удивленную физиономию.

– Это помощник депутата Государственной Думы Леонид Осипович Зайцев, – торжественно произнесла она.

– О-о, так вы и есть тот самый Зайцев? – протянул я, переведя физиономию из положения удивления в положение заискивания. Хотя еще минуту назад даже и не предполагал о его существовании.

– Да, я Зайцев! – пытаясь быть скромным, подтвердил юноша.

– Послушайте, нейрохирург! Вы в первую очередь должны его осмотреть. Мы тут сидим на этой облезлой кушетке и столько времени вас ждем! – как из пулемета выпалила подруга помощника депутата.

– Я не нейрохирург! Я – общий хирург! – спокойно ответил я.

– Так, а что же вы нам столько времени голову морочите?! – взорвалась девица.

– Да вы мне даже и рта не даете раскрыть!

– Вика, успокойся! – тоном, не терпящим возражения, неожиданно рявкнул на нее Леонид Осипович.

– Хорошо, дорогой! – неожиданно сдулась Вика и отошла на второй план.