Команда судмедэкспертов встретила меня в одном из серых, безликих офисов, типичных для полицейского управления. Там наливали сколько хочешь чаю, а при определенной доле везения можно было получить и сандвич с ветчиной. Детали дела изложил старший следователь.

Приятного вида пожилая дама, заметно взволнованная, вошла, не представляясь, в полицейский участок и заявила дежурному сержанту, что если полиция поднимет бетонные плиты в садике дома, расположенного неподалеку, то обнаружит под ними мертвое тело.

Женщину задержали, а полиция отправилась по адресу. На допросе женщина сообщила, что около 20 лет назад ухаживала за старушкой, которая жила в том доме. Однажды она пришла и обнаружила свою подопечную мертвой на полу. Женщина сказала, что запаниковала и, не зная, что делать, похоронила тело, потому что не хотела неприятностей с полицией. Она уведомила владельца дома о том, что старушка заболела и ее увезли в дом престарелых, а потом взялась за уборку. Это, однако, не объясняло, почему она еще пару лет продолжала получать за покойницу пенсию, что само по себе уже должно было привлечь некоторое внимание.

Сейчас в доме жили новые арендаторы, которых пришлось временно переселить в другое помещение, чтобы судмедэксперты смогли приступить к работе. Через раздвижные стеклянные двери в сад они вышли во внутренний дворик, замощенный серыми бетонными плитами. Поднять плиты оказалось легко: под ними, на глубине не больше 6 дюймов была обнаружена первая кость. И тогда полицейские позвонили мне.

При эксгумации мы подняли полный набор скелетированных останков. Полный, за исключением головы. Когда я уведомила полицию о ее отсутствии, меня спросили, уверена ли я. Может, я ее просмотрела? Мое негодование от предположения о том, что я могла недостаточно качественно сделать свою работу, не знало пределов. Как можно пропустить предмет размером с футбольный мяч? Нет, я ее не просмотрела. Все от IV шейного позвонка было на месте, кроме головы и трех верхних позвонков, которых точно не оказалось под плитами.

В морге я убедилась, что безголовый скелет принадлежал женщине преклонных лет – это соответствовало информации, предоставленной заявительницей, вплоть до артрита и искусственного тазобедренного сустава. Мы нашли даже ремень, который она продевала в брюки, с характерной пряжкой: ремень принадлежал мужу покойной, бывшему военному. Патолог зафиксировал, что очевидных признаков причины и рода смерти обнаружить не удалось, и согласился с тем, что идентификация останков вопросов не вызывает.

В медицинской карте покойной говорилось, что несколько лет назад ей заменили правый тазобедренный сустав, но, к сожалению, там не указывался номер протеза, который мог бы стать для нас достоверным идентификатором. Ее стоматолог сообщил, что она носила протезы, но у нас не было головы, а соответственно, и зубов. Поскольку из ее родни в живых никого не осталось, мы не могли взять у них образец ДНК для сравнения.

Разглядывая верхнюю кромку оставшегося шейного позвонка, я пришла к выводу, что череп изъяли примерно в то же время, когда наступила смерть. На позвонке осталось достаточно следов, указывающих на травматическое повреждение, что означало принудительную сепарацию. Но голову еще предстояло найти.

Когда задержанную спросили об этом недостающем фрагменте тела, она призналась, что не смогла закопать голову, потому что старушка смотрела на нее; вместо этого она перерубила шею лопатой и унесла голову с собой в целлофановом пакете. Выбросить ее она не могла, и хранила с тех пор у себя дома. Каждый раз, переезжая, она забирала голову с собой. Естественно, следующим вопросом было, где ее теперь искать. Женщина ответила, что голова у нее в сарае, в пластиковом мешке под цветочными горшками.