Я устало вздохнула и ответила:

– Вот в том-то и дело, что мне отчего-то очень противно. Я не делала того, в чем Линед меня обвинил. И при этом глупо обижаться — ему донесли, что ночью спальню его жены посетил другой мужчина. Той ночью, когда он видел меня в прозрачном платье. Той ночью, когда я отказалась идти на бал.

– Но ведь это выход. Ты можешь снять дом в городе и жить там. В истории Траарна были королевы, которые любили своих мужей. А были и те, кто уезжал, когда детям исполнялось полгода. Первые полгода ребенку необходима мать, то ли магия как-то по-особенному циркулирует, то ли еще что, – дух скривился, – не разбираюсь в вашем размножении. А вот потом уже можно оставить постылого мужа. Это практикуется и среди высокородных — сделали ребенка и разошлись. Теперь каждый свободен.

                Дух не понял меня. Но глупо его в этом винить, учитывая, что себя не могла понять даже я. Мне просто неприятно, что Линед так обо мне думает. Вот и все. А значит, нужно что-то делать.

                Порывисто вскочив, я нашла листок и размашисто на нем написала: «Завтра, после завтрака в моей гостиной, в присутствии Тайлы ты расскажешь, какие ритуалы мне нужно пройти. Я не хочу дискредитировать себя в глазах короля еще больше. Мэврис».

                Взяв вазу с трюмо, я вышла на балкон и положила записку на стол. Сверху поставила прихваченную вазочку — чтобы ветер не унес.

– Ты не знаешь, я могу закрыть балкон так, чтобы его никто не смог открыть?

– Для немагов делают артефактные крючки, которые запускают защитную систему, – отозвался Зеркальщик. – Посмотри, он должен быть драгоценный, весь в камнях-накопителях.

                Я искала, но нашла только место, куда он крепился — кусок дерева из двери был вырван с мясом. Надеюсь, Лийкхану хватит совести не вваливаться в чужую спальню, получив такое послание.

                И все-таки, кто же донес? И почему только сейчас? На балкон оборотень ввалился как к себе домой, в кабинет прошел по хозяйски и даже знал, где в спальне схрон с шоколадкой. Значит, он постоянно отирался в личных покоях королевы. И никто его не замечал, пока... Пока королева не отказалась посещать бал. Кого это могло так задеть? Если бы Линед сам выставил стражу в кустах под моими окнами, то он бы уже на следующее утро знал все подробности. Лорд Эрсталь? Но зачем ему? Одни вопросы. А ведь Линед может захотеть освободиться от жены.

                На всякий случай я вытащила свой чудо-мешочек и заглянула внутрь дневничка, но ничего нового там не появилось. Оборванное на полукрике предупреждение нервировало, и я поскорее закрыла дневник. Спрятав его обратно, уложила под подушку. Завтра придумаю что-нибудь, чтобы носить с собой. Может, к ноге примотаю или к руке. Надо будет крепко над этим подумать.

                Если засыпала я тяжело, то проснулась резко, будто включили. Рывком сев, я увидела сидящего в изножье постели Лийкхана.

– Ты вкрай обнаглел?! – хрипло выдохнула я.

– Что за глупые писульки? – Он взмахнул моей запиской.

– Встал и вышел вон, – процедила я. – Не хватало еще, чтобы король окончательно уверился в моем развратном поведении. Тебя видели в бальную ночь.

– И что? Королева не имеет таких ограничений, как король, – хмыкнул оборотень.

                Изумительный коктейль почти противоположных чувств — слепящая ярость и абсолютная беспомощность.

– Для меня не имеет значения, что думала по этому поводу твоя сестра. Хотелось ей, чтобы окружающие считали ее неверной женой, — ее право. Но я не хочу, чтобы обо мне так говорили. Для меня измена в браке неприемлема. И уж тем более неприемлемо слышать за своей спиной шепот и быть при этом невиновной. Поэтому будь столь любезен — уйди!