- У нас есть ключи!

- Можешь их выбросить – Янка утром замки поменяла, - фыркнула Марина Львовна. – Скажи, ты нашла документы на квартиру, как я тебе говорила?

- Нашла.

- Умница моя! Забрала с собой, надеюсь?

- Да, но...

- Не волнуйся, доча, тебе надо себя беречь! Ушли Вову куда-нибудь на полчаса, не нужно ему слышать, о чём мы будем разговаривать.

- А-а...

- Придумай – куда. Хоть за тем же тортом на Тверской бульвар. А что – ты в положении и расстроена, имеешь право на капризы. Давай, отправь его и расскажи про замки, а то он примчится меня вызволять. А как останешься одна, набери меня.

- Хорошо, мамочка!

Дочь отключилась.

Марина Львовна довольно улыбнулась и решила, что заслужила чашку чаю с конфетами. Или что там найдётся в холодильнике Ярославы? Проинспектирует, как живёт неразумная старшая и заодно перекусит...

8. Глава 6

События минувшего дня не отпускали, хоть Ярослава честно пыталась сосредоточиться на работе. И если утром, «перейдя на автопилот», ей ещё удавалось выполнять свои обязанности, то ближе к полудню Соснин нагрузил так, что никакой автопилот не вытягивал. Пришлось поставить блок на любые мысли о бывшем женихе и предательнице – сестре, но стоило на мгновение потерять концентрацию, как они тут же возвращались.

«Почему?» - главный вопрос, который раз за разом долбился в виски.

Что в ней не так? Чем Аделаида лучше неё – кроме возраста, разумеется? Почему Влад предпочёл действовать за спиной, почему не открылся, когда понял, что любит не Ярославу?! Впрочем, её он никогда не любил – так, как мечтают все девушки и женщины – до самозабвения, забыв о собственных желаниях и удовольствии.

Любила как раз она, Слава, а Влад лишь позволял ей о себе заботиться и снисходительно принимал её поклонение и восхищение.

Нет, он был по-своему внимателен и щедр, не обижал, не унижал, ей было с ним хорошо. Но ни разу Дерюгин не посмотрел на Ярославу так, как смотрел на Адель: с обожанием, восторгом, теплотой и восхищением. Так, что любому наблюдателю сразу было понятно – Владу эта женщина бесконечно дорога, и он готов на всё, чтобы она улыбалась.

Поймав этот взгляд, Слава поняла, что у неё больше нет ни шанса. Да, можно закатить истерику, взывать к совести, подключить общих знакомых, но это не изменит его к ней отношения. Наоборот, истерика бывшей невесты всё только ухудшит.

Хотя, куда хуже? Владимир в очередной раз выбрал не Ярославу. И это не сиюминутная прихоть, не интрижка, а настоящие – по крайней мере с его стороны – чувства.

Как бы Слава ни любила Дерюгина, навязываться ему, теряя остатки гордости, она не будет. И, кроме того, ей претила роль жертвы, и почему-то было стыдно, что её так некрасиво и подло бросили. Словно причина предательства сестры и жениха скрывается в ней, в Ярославе. Словно это она, а не Адель, пыталась присвоить чужое...

- Ярослава Дмитриевна, вы с нами?

- Да, конечно! – встрепенулась она, чувствуя, как щёки заливает румянец – опять выпала посреди производственного процесса! – Извините, Василий Николаевич!

- Так, перерыв тридцать минут, - объявил Соснин, и когда Слава с облегчением встала, собираясь выйти вместе со всеми, добавил:

- А вас, Ярослава Дмитриевна, хоть вы не Штирлиц, а я не Мюллер*, попрошу остаться.

Пришлось вернуться на место.

Соснин подождал, когда за последним сотрудником закроется дверь, нажал на селектор:

- Галя, принесите два кофе – черный и со сливками. И сделайте несколько бутербродов.

- Сию минуту, Василий Николаевич! – немедленно отозвалась секретарша.

- Пересядь поближе, - мягко попросил Ярославу Соснин.