И вот что самое любопытное: там где бессильна система, меня спасают именно сопли. Поэтому весь этот бред относительно продумывая целесообразности можно сразу выбросить в трубу. Не получилось- плачь. Обидели- бейся в истерике. А лучше вообще совмещать. Скажу на собственном опыте, иногда ни что так не исправляет косяк, как вовремя вставленная в план дня истерика. В общем, методы у каждого свои, но женские слезы придумал дьявол. И я не экономлю на лицензионной версии этой оперативки.

Поэтому выросло, что выросло- на сегодняшний день в любом вопросе я дотошна и крайне исполнительна. Прямо-таки до пугающих масштабов. Мне даже неоднократно намекали, что моя щепетильность и аккуратность попахивает психическим отклонением. Но что по мне, так это некоторые остальные психически неполноценны. А я- просто незаменимый в своей исполнительности работник. Который, в случае чего, и пореветь может. Люблю себя любимую! Уверена, что руководство тоже просто обязано меня безгранично любить за все мои рабочие качества.

Вопреки этому, мое рабочее место никак не отражало потенциально существующую любовь руководства. Находилось оно на техническом этаже нашего офиса. Ну, да. В подвале, человеческим языком выражаясь. Но я искренне считаю, что исключительно из-за близости к расположенному там же архиву. Потому что вряд ли руководство просто так, из природной вредности разместило делопроизводителя там, куда несчастные секретари (за исключением вздыхающей Неллечки) вынуждены были по десять раз за день спускаться, а затем подниматься, ломая на крутых ступенях свои длинные ноги и шпильки-каблуки. Я же, как человек лицом фирмы не являющийся, дресс-коду была не подвержена. Ходила на работу в удобных джинсах и мягких свитерах, которые тоже, при необходимости, всегда могла оправдать прохладой на рабочем месте. Благо, проверить это никто не поспешил бы. Руководство в подвал не спускалось.

Итак, возвращаясь к нашей истории и выданному мне орудию пожаротушения: я преданно вздохнула, глядя на блестящий кожей брюк зад Анны Сергеевны, и, покряхтев над попытками открыть ключом тяжелую дверь и не выронить при этом нового красного друга, исполнительно начала спускаться в подвал, на свое рабочее место, трепетно прижимая к груди новообретенный объект моей повышенной заботы- торжественно врученный мне огнетушитель- когда, совершенно неожиданно, услышала чужие голоса.

Я резко остановилась, затаив дыхание.

Начнем с того, что одно то, что кто-то находился в подвале уже удивляло. Собственно, кроме меня и архива там ничего не было. Вспомним, что я особым спросом не пользовалась. Архив, собственно, тоже. Печально, конечно, но будет и на нашей улице парад любви, как надеются в ЛДБТ сообществе.

И закончим тем, что уходя я исполнительно закрыла и тщательно проверила тяжелую металлическую дверь, ведущую в хранилище. Это было непреложное правило, которое я, естественно, следуя инструкции неукоснительно соблюдала. Если меня нет в архиве, то дверь в него закрыта на ключ. Собственно, что и было доказано пару мгновений назад едва не погнутым в моих титанических попытках ключом и почти упавшим-таки мне на ногу огнетушителем.

Но факт оставался фактом- внизу громко спорили о чем-то два женских голоса. Один молодой, звенящий возмущенным, задорным колокольчиком. Другой принадлежал даме в возрасте. Хрипловатый и трескучий, с глухими нотками усталости и недовольства.

«А может генеральный подвал в аренду сдал? Забыл, что он обитаем?»- пыталась я найти объяснение присутствию посторонних в запертом ранее помещении.