– Слушаю вас, – сдержанно сказал Большаков.

– Извините, что вас беспокою. – Он узнал знакомый голос Давида Александровича. – Я хотел у вас узнать: как нам быть с этим полковником?

– Вы говорите о нашем знакомом, с которым я встречался? – уточнил Большаков. – Нужно немного подожать. Я внимательно прочел его досье. Он очень опытный аналитик. Но временами бывает не совсем управляемым. Нужно его немного направлять.

– Вы советуете нам подождать?

– Он пока размышляет, – напомнил Большаков, – и не будем его торопить.

– Мы еще не закончили проверку. – Все-таки Давид Александрович недолюбливал этого человека. – Вполне вероятно, что он мог быть тем самым связным…

– Не нужно по телефону, – перебил его Большаков, – я думаю, что он нам как раз подойдет.

– Вы же знаете, что все материалы по Скандинавии мы проверяем особенно тщательно.

– Правильно делаете. Но у нас пока нет никаких фактов против нашего нового знакомого. Если не вспоминать его связи с исчезнувшим другом.

– У них была не связь, а дружба.

– Тем более. Мы можем все проверить еще раз.

– Вы сами сказали, что он неуправляемый. Зачем нам такой?

– Именно поэтому, – сказал генерал. – Мы устали от управляемых подонков, готовых на все ради денег или карьеры. Пусть будут неуправляемые. Они хотя бы честные и порядочные люди, которые еще не успели забыть такие слова, как честь или родина. У таких людей, как он, есть некие идеалы: если хотите, свой стержень. В наше циничное время это дорогого стоит. Я думаю, что все будет в порядке. Не беспокойтесь.

Он положил трубку. Потом, немного подумав, поднял трубку внутреннего аппарата, набирая нужный ему номер.

– Как у вас с Караевым? – спросил он.

– Все в порядке. Он вернулся домой, звонил два раза. Своему сыну и другу. Подполковнику Малярову. Тот приехал к нему, и они долго разговаривали. Запись беседы у нас есть.

– Общий тон?

– Подавленный. Он явно размышляет. Советовался с Маляровым. Но пока не принял решение.

– Держите его под контролем. Чтобы не было никаких сбоев.

– Мы понимаем.

– Пришлите мне пленку, я хочу ее прослушать.

Большаков положил трубку. Если Караев примет верное решение, то они возьмут его в свою организацию. Полковник должен понимать, что отставных чекистов не бывает. Бывший полковник КГБ и ФСБ должен выбрать, на чьей стороне он хочет сражаться. Сражаться во имя тех идеалов, в которые они обязаны верить.

Он вошел в зал и огляделся. В глубине зала за столиком сидел высокий мужчина, заказавший себе стакан апельсинового сока. Вошедший подошел к нему и сел напротив. Почти тут же появился официант. В этом аргентинском ресторане самыми популярными блюдами были мясные блюда гриль, приготовленные на углях. Но второй вошедший попросил кружку пива. Официант разочарованно отошел, чтобы сразу исполнить заказ.

– Здравствуй, – сказал пришедший сюда первым мужчина, – как добрался?

– Плохо. С двумя пересадками. Как будто нельзя взять обычный билет из Москвы до Амстердама, – пожаловался связной. Это был мужчина среднего роста со стертым лицом и незапоминающейся внешностью. Его собеседник был высокого роста, в очках, с тонкими, кривившимися в иронической улыбке губами, с высоким лбом, ровным носом. Его можно было принять за немца или англичанина.

– Обычный билет взять нельзя, – добродушно сказал он, – ведь тогда легко вычислить, куда ты ездишь и с кем встречаешься. И мне нельзя просто так ездить туда и обратно. Очень легко проверить, когда проходишь государственную границу. Гораздо легче работать в Шенгенской зоне.